«Ветру свобод», повеявшему сразу после Февральской революции 1917 года, не очень-то и рады были люди тихие и небогатые. Уже «сдуло» все их невеликие накопления, цены ползли вверх, накатывало ощущение безысходности. Были другие: с горящими глазами, уверенные, что им предстоит строить новый мир.
Третьи просто знали, какие конкретные задачи надо выполнять. И неважно было, сколько чужих судеб придётся ради этого перемолоть. Четвёртые предвкушали хаос, в котором можно было «выловить» любой приз, от материального благополучия до удачной карьеры…
Революция, которую большевики осуществили 105 лет тому назад, 25 октября — а по новому стилю летоисчисления, 7 ноября, для Крыма стал даже не волной, а настоящим цунами. Оно унесло с собой человеческие жизни, устои, веру во власть. В krym.aif.ru - о тех временах.
Кукиш Центральной Раде
Зато свобод прибавилось. Появлялись, одно за другим, немыслимые ранее профсоюзы: прислуги, извозчиков, грузчиков, официантов. Хозяева этими новшествами довольны не были, но громко возражать боялись.
Некоторые, самые радикальные революционеры, пытались пойти дальше. Так, в апреле лесовод Углицких явился в симферопольскую типографию Эйдлина и заставил безо всякой оплаты отпечатать воззвание никому не известного оргкомитета. Все магазины объявлялись… собственностью города, а владельцы становились старшими приказчиками. Но губернский комиссар самоуправство пресёк.
Крым на тот момент категорически не принимал идею обобществления и изъятия собственности. Потому, что власть на тот момент находилась в руках меньшевиков и эсеров. Первые представляли «умеренное» крыло социал-демократической рабочей партии, вторые были крайне правыми. Большевиками же обывателей пугали. Хотя комитеты были в некоторых городах и действовали легально.
В мае полуостров накрыла настоящая истерика, связанная с возможным приездом вождя большевиков Владимира Ленина. Было ли у него такое намерение, или «цепную реакцию» запустили слухи, уже не выяснить. Но газеты всерьёз публиковали сообщения о его маршруте.
«По полученным железнодорожной администрацией сведениям, Ленин отправился в Таврическую губернию. Он намерен посетить Симферополь, Евпаторию и Севастополь, — писало «Русское слово». ؙ— В ожидании Ленина, многие любопытные выезжают на вокзал ко всем прибывающим поездам».
В Евпатории совет рабочих и солдатских депутатов объявил появление Ленина нежелательным. И принял решение перехватить того на подъезде.
Караул дежурил на станции Саки, чтобы «развернуть» нежеланного гостя. А если тот всё-таки доберётся до Евпатории — арестовать.
Июнь был отмечен кукишем, который Крым продемонстрировал украинской Центральной Раде. В Киеве почему-то посчитали полуостров сферой своего влияния. И попытались здесь, из войск городских гарнизонов, сформировать украинские части. Начали с Симферополя, но гарнизонный комитет такую инициативу категорически не одобрил. Но какие-то «самостийные» отряды всё равно образовались. Называли они себя пышно «войском».
Забегая вперёд: украинские притязания на Крым приходилось отбивать регулярно. На Черноморском флоте «гонцы» из Киева также пытались мутить воду.
Всё хуже и хуже
С весны 1917-го в Крым перебрались несколько членов семьи последнего императора Николая II. Великий князь Николай Николаевич обосновался в имении Чаир. Его брат Пётр Николаевич с семьёй поселился во дворце Дюльбер. Перебралась на полуостров мать Николая II, императрица Мария Фёдоровна с дочерью Ольгой Александровной.
Все они фактически оказались под домашним арестом. В августе охрану Романовых усилили по распоряжению из Петрограда. Эта мера хотя бы уберегла от откровенного грабежа.
Крестьяне в Крыму, воспользовавшись бегством многих помещиков, стали захватывать землю.
«В Сарайминской волости крестьяне распределяют между собой помещичьи сенокосы. Земельный комитет постановил командировать туда уездного комиссара», — говорится в одном из рапортов 1917 года.
Но многие жизненно важные для крымчан «бытовые позиции» пасовали перед надвигающейся разрухой и дефицитом всего. На полуостров не завезли нужного количества угля — и в лесах, и так негустых, застучали топоры. Врачебная помощь для многих стала недосягаемой.
А на Южнобережье осенью начались бесконечные обыски в частных квартирах и магазинах. Группы солдат искали продукты, изымая «излишки». Исключения не делались даже для больниц и санаториев. В губернской тюрьме в Симферополе арестанты подожгли «родное» заведение. Готовился побег, для чего сообщники проломили наружную стену. Но вовремя на подмогу подоспели войска.
С дисциплиной в войсках, кстати, тоже было печально. В октябре в Феодосии тоже громили магазины, а потом две роты добрались до винных подвалов. Вино текло полноводной рекой. Остановить тех, кто «задарма» пытался напиться, не было возможности. Прибывший на место комиссар остановил на улице ассенизационный обоз и приказал спустить содержимое бочек в затопленный вином подвал.
«Пьяные солдаты пили и эту смесь, — сообщала газета «Копейка». — Два перепившихся солдата утонули в вине, два умерли от перепоя, шестерых, спящих на рельсах, задавил проходящий поезд».
Весть о свержении временного правительства в Петрограде и переходе власти в руки большевиков пришла в Крым на следующий день, 26 октября по старому стилю.
В Севастополе прошли митинги и «под напором народных масс» официальная власть перешла к Совету рабочих и солдатских депутатов, в котором из 25 членов насчитывалось всего четыре большевика. А вот другие советы — в Симферополе, Евпатории, Керчи, Феодосии, приняли резолюции, осуждавшие переворот в Петрограде.
Но для обывателей — и надеявшихся отсидеться, и подолгу проводивших время на митингах и лекциях, жизнь радикально не изменилась.
В ноябре во всех губерниях прошли выборы в Учредительное собрание. Практически во всех городах и посёлках неожиданностей не случилось: победили эсеры, собрав в среднем больше половины голосов. За ними, в зависимости от местности, шли либо депутаты «татарского списка», либо кадеты.
Пленных… не брать!
Тем временем на Крымский полуостров надвигался продовольственный кризис.
Урожай собран, но крестьяне вовсе не желали свозить его на ссыпные пункты, чтобы продать по утверждённой цене. Из волостей отказывались предоставлять сведения об излишках продовольствия. «На шее» властей «висели» тысячи военнопленных — немцев и австрийцев, которых использовали на различных работах.
Но теперь работа требуется своим, а пленных всё равно надо кормить и одевать. «Волостные продовольственные управы могут получать плату за военнопленных от держателей их, — постановил Продкомитет Симферопольского уезда. — Но обязаны немедленно предоставлять сведения об этом».
17 ноября по старому стилю в Симферополь прибыл Крымский запасной полк. Как писали «Южные ведомости», «встреченный мусульманами и украинскими войсками с музыкой и знамёнами. Полк прибыл по распоряжению Петлюры».
В тот же день из Петрограда пожаловали 45 вооружённых матросов и солдат. Отсутствие торжественной встречи их не расстроило, поскольку приехали они для «усиления вывоза хлеба из Таврической губернии в Петроград». Отряд имел при себе мандат, подписанный Лениным.
15 декабря в Севастополе пролилась кровь. Матросы кораблей «Фидониси» и «Гаджибей» расстреляли на Малаховом кургане 32 офицеров. А к вечеру толпы уже громили квартиры других офицеров и убивали хозяев.
На следующий день власть в городе взял Революционный комитет. Срочно были проведены выборы, на которых победили большевики. С этого момента город стал «государством в государстве». Потому, что остальной полуостров стоял в оппозиции к нарождающейся Советской власти. Был создан «Крымский штаб» — для противодействия Севастополю.
В декабре большевики сместили феодосийскую власть. А в других городах формировались вооружённые отряды красногвардейцев.
Наверняка многие крымчане вслух или про себя спрашивали: «Когда же это закончится?». Но всё только начиналось.
КСТАТИ
- В 1917 г. в Крыму жили почти 809 тысяч человек.
- Партий в Крыму действовало множество. Только в Симферополе к лету было зафиксировано более двух десятков.
- После Февральской революции в поддержку новой власти публично высказался вице-адмирал Черноморского флота Александр Колчак. Но уже в июне подал в отставку, а Октябрьскую революцию не принял.
