Наследие великого мариниста Ивана Айвазовского обычно подсчитывают в работах: столько-то картин, столько этюдов, набросков. Но этот человек оставил намного больше, чем иные художники. Так уж получилось, что самое тяжёлое для человеческой натуры испытание — деньгами и славой, он прошёл достойно. 29 июля его родной город, Феодосия, отметит 201-й день рождения живописца.
Меценат, археолог, землевладелец
Дом и галерея с тысячей картин, железная дорога, подведение воды из источника — это очень краткий перечень того, что оставил Айвазовский своему родному городу. Не успел построить лестницу к зданию музея древностей на горе Митридат в Феодосии. Хотел перенести музей прах героя Кавказа генерала Петра Котляревского, который последние годы своей жизни провел в Феодосии.
А кто подсчитывал помощь молодым художникам — в деньгах или «замолвленном словечке», поддержке, приглашениях на летние этюды в Феодосию? Впрочем, любой бедняк, имевший отношение к этому городу, мог рассчитывать на помощь. И не на трёшку, посланную с лакеем, как бывало порой в богатых домах, хозяева которых мнили себя меценатами. Как раз Айвазовский старался вникнуть в суть чужой беды.
«Некто А. Д. Комендантов, бывший артиллерист. Он давно живет в Феодосии и женат, не имея собственного состояния. Он нуждается с большим семейством и ищет место. Просил меня, чтобы я передал Вам его просьбу, а именно — принять его как управляющего над садом и лесами, находящимися в Феодосийском уезде», — так в 1848 году хлопотал Айвазовский за своего земляка в письме к крупнейшему крымскому землевладельцу, графу Мордвинову.
Или вот, ходатайствовал перед учёным-востоковедом Герасимом Эзовым: «Подательница-девица Альянаки, наша феодосийская армянка, достойнейшая личность во всех отношениях... Она приехала с братом гимназистом сюда, чтобы жить вместе и тем расходы уменьшить (а они очень бедные). Брат ее был у Вас, Вы, разумеется, на основании правил и нисколько не зная обстоятельств их, отказали. И вот я, несмотря на это, не могу отказать ей в просьбе написать к Вам эту записку».
Не поддается репродукции
Чего же ещё широкая публика не знает об Иване Константиновиче — художнике, меценате, археологе, раскопавшем с десяток курганов, землевладельце, увлекающимся сельскохозяйственными новшествами?
Правда ли, например, что он не любил изображать людей на своих картинах, и царствовали там только море и корабли? «Напротив, редкий случай, когда людей на картинах Айвазовского нет людей, — рассказала «АиФ-Крым» директор Феодосийской картинной галереи имени Айвазовского Татьяна Гайдук. — Может быть, они занимают не центральное положение и не так бросаются в глаза. Но на некоторых работах люди изображены великолепно, с брюлловской легкостью. Если, например, взять группу всадников на картине «Вечер в Крыму. Ялта» и воспроизвести ее отдельно от пейзажа, то вполне можно спутать с Семирадским или Брюлловым».
При жизни Ивана Константиновича многие, поражаясь правдоподобности изображения морских пейзажей, уверяли, что писал он какими-то особыми, придуманными самостоятельно, красками. По словам Татьяны Гайдук, современные исследования подтверждается обратное: Айвазовский, несмотря на то, что был художником-романтиком и увлекающейся натурой, очень педантично относился к пигментам, которые использовал в живописи. И его набор был очень ограничен – только те, которые проверены временем. «Несколько новых пигментов, которые он ввел после длительной апробации: два зелёных, белила и натуральный пигмент, который назывался «феодосийская коричневая», — пояснила директор галереи. — Из тех глин, которыми богата наша земля, делался коричневый пигмент. И эта одна из причин, почему сейчас Айвазовского так трудно репродуцировать. Все репродукции, как правило, мало похожи на его картины, поскольку нет такого пигмента, который был бы похож на «феодосийскую коричневую».
На творческий век Айвазовского выпало такое важное событие, как открытие периодической системы химических элементов Менделеева. Оно форсировало развитие всех видов химической промышленности, в том числе производство новых пигментов. И многие художники, в том числе Архип Иванович Куинджи, для передачи эффектов освещения легко использовали химические пигменты. И… в чём-то просчитались.
Так, знаменитая «Лунная ночь на Днепре» с передачей лунного света, которой восторгались современники, со временем стала очень тёмная, и периодически реставраторы работают над ней, чтобы осветлить. Но процесс не остановить: химические пигменты на картине вступили в реакцию и ее побочным эффектом считается изменение цвета.
«Айвазовский этого очень боялся, — говорит Татьяна Гайдук. — Он писал голубые картины и ему хотелось, чтобы они оставались голубыми на протяжении столетий. Поэтому - только классические, проверенные пигменты. Единственное, что его не устраивало — это цинковые белила. В них невозможно было настолько измельчить ту часть, которая является пигментом, и масляная основа со временем желтела. В своих картинах Айвазовский использовал свинцовые белила».
Всего Иван Константинович написал около шести тысяч картин. Больше двух тысяч находилось на советском и, теперь уже, постсоветском пространстве.
Но, как показывает мировая практика продаж, подделок Айвазовского много. Его картины продаются в большом количестве, Айвазовский - один из самых дорогих русских художников на международных аукционах. Подделки его времени чаще всего - копии с некоторой доработкой, на них вместо надписи «копировал такой-то» ставят подпись Айвазовского. И тогда экспертиза холста, пигментов даёт XIX век. Хотя это прижизненные копии и изначально подделками не являлись. Просто Айвазовский был популярен и при жизни.
Вдова продавала награды
Айвазовский, пожалуй, самый «орденоносный» художник России. Наград у него было множество. Но из-за низкого роста физической возможности разместить их на каком-нибудь сюртуке или фраке не было. Он предпочитал награды, которые имели орденские ленты.
«В музее хранятся только несколько орденов, точнее, их центральная часть, — рассказала Татьяна Гайдук. — Потому что вдова Айвазовского Анна Никитична пережила его на 43 года. И после революции лишилась практически всего и потихоньку продавала, что было – золотые части орденов, бриллианты. Поэтому у нас нет ни одного ордена в целом состоянии».
У Айвазовского было четыре дочери: Елена, Мария, Александра, Жанна. Потомок старшей дочери, Генри Стенфорд, проживает в Лондоне, потомков Марии не осталось. Были потомки по линии младшей Жанны – Арцеуловы, и 11 человек по фамилии Миллер из Австралии, по линии третьей дочери Александры.
В 2007 году в Феодосию первым приехал Девид Миллер, а в прошлом, 2017 году, на 200-летний юбилей Айвазовского уже прибыла почти вся семья. Почти все потомки художника, приезжая в Крым и знакомясь с коллекцией, осознают, каким великим художником является их прародитель. Миллеры особенно были далеки от этого. Им, перебравшимся в Австралию, вначале было настолько тяжело и сложно, что их прабабушка сознательно никому не оставила сведений об истоках рода. И уже спустя много лет, когда они занялись восстановлением своей генеалогии и Девид Миллер привез первую весточку из Феодосии, завязалась переписка, которая увенчалась приездом большой семьи на празднества. Именно в доме Айвазовского потомки по линии Арцеуловых познакомились с потомками по линии Миллер. Это не первый случай, когда дом стал соединяющей платформой для семьи и разные ветви потомков Айвазовского познакомились друг с другом.
Власти Феодосии намерены сделать курорт здравницей для детей 
СМИ: здание галереи Айвазовского в Крыму после ремонта покрылось трещинами 
Добрый гений Феодосии. Что Айвазовский сделал для родного города 
В Феодосии откроется фотовыставка, приуроченная к 200-летию Айвазовского