«Здесь отключаются слух и зрение». Тайны крымских пещер

Темно, пахнет сыростью, светлые стены остаются черными, пока не загораются налобные фонари моих провожатых. Мы спускаемся по ступеням в Балаклавскую 19-ю батарею. Форпост был самым южным из всех расположенных в Крыму. Во время войны батарея прикрывала берег и била в сторону Терновки.

Моя компания — трое любителей заброшенных сооружений, подземелий и истории. Кто-то по ошибке их называет диггерами, но сами себя называют спелестологами. Хотя оба термина практически точно отражают их увлечение всем тем, что построено под землёй. Но спелестолог не стремится проникать на режимный, охраняемый или закрытый объект, диггер же в погоне за адреналином может это себе позволить.

Идём на свет

Меня предупреждают: провалов нет, но лучше смотреть под ноги. Новичков без минимальной альпинистской подготовки мои гиды по подземельям на сложные объекты стараются не брать. Но уже бетонные стены, появляющиеся внезапно из зарослей, заставляют почувствовать себя первооткрывателем. Орудий на объекте давно нет. На входе остались петли от бронированной двери, весом в несколько тонн. Снесло ее вовсе не взрывом, дверь спилили «металлисты», охотящиеся за «ничейным» добром. Дать сдачи, как раньше, своим обидчикам, военные объекты не могут. Поэтому мародёры сегодня рушат даже стены, выковыривая арматуру.

Площадь батареи — более 1000 квадратных метров. Она двухъярусная, из-за особенностей рельефа. Службу здесь несли ещё до 2002 года, но после объект пришел в запустение. Теперь из жителей остались только ласточки. Кроме них в подземельях попадаются мыши — летучие и обычные, а из-за сырости искателей приключений осаждают комары.

«Мы спускаемся не за артефактами или безделушками, — рассматривая бронедверь под ногами, говорит спелестолог Сергей Стуков. — Нас интересует внутренняя архитектура, история сооружения. Интересно отыскать мемуары тех, кто здесь воевал, узнать, как отбивала атаки немцев эта батарея. Пленённые немцы вспоминали, как орудия батареи уничтожили два батальона вермахта. Материальных ценностей под землей не осталось, всё давно растащили. Правда, мы как-то находили бутылки из-под шампанского 1939 года, встречали немецкую ёмкость для топлива, она лежала закопанной в узкой штольне: сколько лет мы проходили мимо! А кто-то взял и выкопал её».

Мы продвигаемся дальше, появляется характерный запах солярки. Впереди — дизель-генераторная комната. Этот запах — один из самых стойких, уже давно нет силовых установок, которые обеспечивали электричеством бойцов, а он не выветрился.

В стенах — выемки для секций радиаторов отопления, торчат обрезки проводов и труб. И — бетон, бетон, бетон. Усиленный противобомбовый потолок из металла, соединения на котором сделаны болтами и клепками (батарея была построена до революции). Рассмотрев очередную трубу, понимаю, что потерялся в поворотах: оказавшись в катакомбах, перестаёшь ощущать пространство.

«Я не всегда запоминаю, куда мне сворачивать и идти, я чувствую интуитивно направление, — делится мой второй проводник, Алексей Самотой. — Когда знакомились с каменоломнями в окрестностях Керчи, было очень много поворотов, я дошёл до определенной точки и сказал ребятам: «А вот дальше я не смогу запомнить». Мы решили подняться наверх за бумагой и зарисовывать карту».

Сергей объясняет мне, как не потеряться в рукотворных подземельях: «Если объект большой, берешь компас и бумагу, зарисовываешь повороты, изучаешь карты, если есть. Запоминаешь какие-то ориентиры. Можно двигаться, придерживаясь одной стороны, например, только по правой стене. Сворачиваешь направо и выходишь обратно в коридор. На военных объектах заблудиться сложно. Современные постройки подчиняются определенным правилам. Всегда есть основной коридор, который приведет к выходу».

Темная история

Становится жарче, мы выходим из бетонной прохлады катакомб. Ребята закурили, но окурки забирают с собой. Негласное правило: здесь мы в гостях, и ко всему нужно относиться с уважением.

Сколько мы провели, гуляя по коридорам, непонятно. По ощущениям — около получаса, но выясняется, что прогулка в потемках заняла полтора часа.

«Время под землей идет по-разному, — объясняет эффект третий участник группы Андрей Костерин. — Бывает, чувствуешь, что прошло 20 минут, но прошли три часа, и наоборот. В полной темноте и тишине отключается слух и зрение, у некоторых людей даже могут возникнуть галлюцинации, например, в звуках падающих капель можешь услышать чьи-то шаги, музыку. Большинство мистических историй связано именно с этим. Поэтому к рассказам о «потустороннем» мы относимся скептически».

Но всё-таки скептик Андрей признаётся: были случаи, когда происходили необъяснимые вещи. Однажды он с товарищами спустился в выработку каменоломни, проходили коридор. Вдруг услышали пронзительный звук, как будто скрежет когтей по металлу. Насторожились, выключили фонари, приготовились к самому плохому, было действительно страшно. Потом обошли всё подземелье, но источник звука так и не нашли, вообще ничего металлического в каменоломне не было.

Мистические истории возникают не только под землей, в Севастополе — это часть местного фольклора. Спелестологи описали определенные правила возникновения легенд. Если рядом с населенном пунктом есть водохранилище или бухта, то под ним должен быть туннель или бункер. Если стояли позиции войск, значит, есть туннель, который соединяет все основные узлы города. Чаще такие легенды не выдерживают проверки. Севастополь, действительно, лидер по количеству подземелий, но часто, в основном, это отдельно стоящие объекты. И потом, под каждым «стратегическим» зданием должны быть бункеры, которые позволяли людям работать. Были подземные винзаводы, хлебозаводы, хладокомбинаты, где до сих пор можно встретить мясо 1957 года заморозки.

Известных и доступных объектов в Севастополе и Балаклаве —  больше 100, еще около 50 объектов режимные. В городе-герое около сотни человек регулярно ходят под землю. Но большинство из них уже бросило увлечение. Для многих это хобби, отдушина от напряжённой сидячей работы.

«Мы многое исходили, до многого ещё не дошли, — рассказывает Алексей Самотой. — Севастополь привлекает диггеров со всего СНГ. Почему нас тянет сюда? Когда спускаешься, видишь историю, чувствуешь её. Это тишина, спокойствие, уединенность. Удивление и уважение к труду людей, которые возводили подземные объекты, в некоторые вложен колоссальный труд».

А мечта каждого любителя подземелий — открыть объект, который до тебя стоял забытым.

Кстати

• К самым старым рукотворным ходам стоит отнести выработки, откуда много лет назад добывался камень для строительства. Хозяйственные севастопольцы обычно к этим пещерам и туннелям пристраивали другие помещения, устраивая винные погреба, просторные кладовки - вовсю использовали дополнительную площадь. Но на роль самой древней может также смело претендовать система колодцев и водоводов: трудно сказать, когда именно она возникла, но местные жители шутят, что строили их чуть ли не херсонесцы. Сеть арыков, шириной 50-80 сантиметров, связывала между собой колодцы.
• Знаменитые Инкерманские штольни, откуда когда-то добывался известняк, стали использовать под склады боеприпасов, вооружения. В предвоенные годы некоторые штольни превратили в склады шампанского. С 1941 года, как только начались регулярные бомбежки города, под землю переместились госпитали, детские сады, школы. В 27 огромных тоннелях размещалось огромное количество боеприпасов. Когда в Севастополь вошли фашисты, штольни взорвали. Прикрывающая их скала рухнула на тоннели, обрушив своды ходов и похоронив под собой все содержимое штолен.
• Несколько подземелий Севастополя стали музеями: Балаклавский музейный комплекс (бывшая подземная база для подлодок), мемориальный комплекс «35-я береговая батарея», 30-я батарея (форт «Максим Горький»).