В крымских пансионатах на легальном положении сегодня живут десятки семей ополченцев из ДНР и ЛНР. Ни место нахождения семей, ни их количество стараются не разглашать: беспокоятся о безопасности людей. Но чтобы выжить, им нужна помощь крымчан.
«Забери меня. Я – калека».
На редких уцелевших фотографиях в социальных сетях они выглядят счастливыми. На них 34-летний Игорь Лиханосов ещё здоров, полон сил, надежд и грандиозных планов на будущее. Он устроился, хорошо зарабатывал на шахте, купил новый дом в Макеевке. А потом случилась война. Идти или не идти в ополчение, таких сомнений в их семье не было, говорит супруга Игоря, Инна. Если бы не двое сыновей, она и сама взяла бы в руки оружие. Игорь ушел 15 июля, в день рождения старшего сына. Она собрала мужу сумку и проводила до дверей — дальше он ее не пустил.
«Я знала, что Игорь идет на войну, но у меня даже не было волнения, предчувствия, что с ним что-то может случиться», — признается Инна.
Игорь никогда не служил в армии, азы военного дела постигал на поле боя, в Дмитровке. Звонил Инне каждый день, а 2 августа впервые не вышел на связь. Вестей не было меньше недели. Вдруг — звонок. Номер – незнакомый. «Зая, приезжай, забери меня. Я – калека».
На лечение его привезли в Донецк. «Зашла к нему в реанимацию, у него уже не было руки, не было ноги. Правая нога раздроблена. Он такой маленький, такой худенький», — Инна держится молодцом, волю слезам не дает. Все выплакала в августе. Когда с трудом удалось найти для Игоря врача, когда бомбили город, а она с недвижимым мужем сидела в палате и молилась: если убьют, то лучше сразу. Тогда, бросив дом, поехала с детьми в Ростовскую область, где Игорю обещали оказать квалифицированную медпомощь. Но по ту сторону границы их ждали новые испытания. Игоря забрали в госпиталь, а ее с детьми отправили в лагерь для беженцев. Игоря помог найти таксист. К ее ужасу, оказалась, что квалификации врачей недостаточно, чтобы спасти жизнь мужа. Надеяться было не на кого. «Вышла на улицу, реву. Вдруг подходит священник — отец Сергий, спрашивает, что случилось? Я ему рассказала все, он предложил поехать в Крым», — выдохнув, рассказывает Инна.
Так они попали в Крым. Семью поселили в один из прибрежных пансионатов. Лиханосова положили на лечение в Симферопольскую городскую больницу.
За сотни километров от дома, в просторной светлой комнате, из окна которой в хорошую погоду видно море, Инна с тоской вспоминает о прошлом. Говорит, рада бы вернуться, но Игорь ещё не готов.
«Знаете, в первую нашу встречу, после ранения, Игорь мне сказал, что я – свободна, что молодая, могу устраивать свою жизнь, он поймет, — вспоминает вдруг Инна. — У меня даже в мыслях не было: как мы можем жить друг без друга?! Никак!».
В их новой реальности, пусть даже с видом на такое желанное когда-то море, в Крыму они – «на птичьих правах». Она не может устроиться на работу, он — получать социальную помощь: регистрация на временное проживание такой возможности не дает. Хоть сыновей удалось устроить в школу. Сегодня жизнь семьи полностью зависит от посторонней помощи: волонтеры, местные жители приносят продукты, вещи и деньги, попечители побогаче обеспечили комнатой в пансионате, помогают с медобслуживанием.
Пять пуль от снайпера
Десять лет назад их, влюбленных друг в друга, развела судьба. И у Дмитрия, и у Людмилы Черкасовых уже были семьи, когда они встретились вновь. С тех пор больше не расставались. Видимо, кто-то на небесах решил: то, что случится позже, они смогут пережить только вместе.
В небольшой комнате две кровати, «паровозиком», как в пионерском лагере, шкаф, трюмо и пара стульев. Все — казенный инвентарь. Остальное — вещи, которые принесли семье неравнодушные люди.
Сотрудник МВД с 16-летним стажем, Дмитрий за год до майдановских событий ушёл из милиции и устроился на шахту. Сегодня от прошлого остались только воспоминания. Дом, где они начинали строить свое общее счастье, и тот полностью разрушен. Возвращаться им некуда, да и Дима, хоть и хорохорится, уже никогда не будет прежним.
В боях под Шахтерском его настигли пули снайпера: одна — в голову, четыре — в ногу. Больше двенадцати часов, окровавленный, он лежал на поле боя. Из-за сильного обстрела помочь ополченцу Черкасову не могли. Отнялась правая сторона тела, он не мог говорить. В больнице удалили пули из головы (титановых пластин не было, и на месте влета пули у него осталась дырка), обработали рану на ноге. Через неделю началась гангрена. Нужна была ампутация.
«В областной больнице не было докторов, практически все выехали, не было лекарств. Нашли врача-травматолога, он в своей практике не сталкивался с огнестрелом, и, к тому же, никогда не оперировал, только ассистировал, — восстанавливает хронологию событий Людмила, — А тут ещё как раз отключили свет и воду. Чтобы обработать операционную, мы таскали воду из фонтана».
Больницу бомбили, врачи спокойно делали свое дело. Ногу Дмитрию ампутировали, но его жизнь все ещё была в опасности. Уехать из Донецка им предложили волонтеры, «ангелы-хранители», как их называет Люда.
О том, что едут на полуостров, узнали уже в дороге. Волонтеры устроили Дмитрия в военный госпиталь в Севастополе, собрали деньги на титановую пластину — голова уже, практически, полностью зажила. Крымские афганцы помогли мужчине пройти курс реабилитации в санатории им. Бурденко в Саках. К Дмитрию стала возвращаться речь, заработала правая рука.
«Я здесь познакомилась с женщиной, она – массажист, делает Диме массаж, рука двигается, он уже сам передвигается на костылях. А другая женщина принесла нам лекарства почти на 30 тысяч рублей. Не ожидала, что нам будет помогать столько людей», — не скрывает эмоций Людмила. Две недели назад в паспорте у Дмитрия Черкасова появился штамп разрешения на временное проживание, дальше будет решаться вопрос о предоставлении ему вида на жительство.
Людмила признается: просить стыдно, но если найдутся желающие, будут рады любой помощи. На прощание спрашиваю у Дмитрия, не жалеет ли он о том, что пошел в ополчение, мог бы отсидеться в тылу? «Нет… — произносит он с трудом. — Там – дом, наша земля, и ее нужно защищать. Если все уедут, кто останется?».
Глава УФМС Крыма: «2015-й год будет сложным» 
Колыбель Онегина. Какой след оставил Крым в жизни Пушкина 
Фундамент будущего. Интерес к недвижимости в Крыму будет только расти 
Никита Михалков о новом фильме: «Это был гигантский риск» 
Страсти по Насте. Дочь беженки увезли без согласия матери