Поляны протеста. Как крымские татары возвращали утерянные земли

В последние годы даже туристы перестали спрашивать, что это за одинаковые будки из камня на полях в Крыму? Кое-где, правда, на месте этих хибарок появились дома с палисадниками и фруктовыми деревьями. С помощью этих будок, скопления которых позднее стали называть «полянами протеста» крымские татары хотели заявить о своих правах на утерянную во время депортации землю. В 2014 году крымские власти серьёзно занялись легализацией захваченных крымскими татарами земель. 

Не было времени ждать

В советские времена для крымских татар Крым мог быть местом отдыха, командировки, кратковременного визита к знакомым и друзьям, но не постоянного проживания. Остаться законно на полуострове теоретически можно было, например, прописавшись в купленном доме. Но те немногие семьи, которые могли приобрести жильё в Крыму, упирались в невидимую стену: крымских татар не прописывали. Через какое-то время выдворяли с полуострова за нарушение паспортного режима, за проживание в приграничном регионе без прописки. Тех, кто пытался вернуться в Крым, штрафовали и даже судили.

Краху Советского Союза предшествовала первая волна возвращения крымских татар. «Процесс возвращения происходил как раз на развале старой системы, — вспоминает президент благотворительного фонда «Ватандаш - Соотечественник» Рустем Халилов. — В национальном движении в тот момент превалировали два мнения, два лидера: Мустафа Джемилев и Юрий Османов. Османов настаивал на том, что нужно идти правовым путем: требовать от властей обустройства инфраструктуры, предоставление земли для постройки домов. И сначала, действительно, создавалась управленческая структура, которая должна была реализовать программу расселения, принятую Верховным Советом СССР. Но все рухнуло вместе с Союзом. Дальше идти этим путем не получилось — не осталось государства. Тогда за год приезжало порядка 30-50 тысяч человек, им всем нужно было где-то жить».

Люди приезжали и жили в вагончиках, занимали общежития. Тогда, например, семьи репатриантов заняли полевую базу Симферопольского госуниверситета (ныне КФУ) в Краснолесье — это построенные в 50-х годах бараки без удобств и отопления.

«Люди стали занимать землю и начинали строительство, — рассказывает Рустем Халилов. — У них не было времени на то, чтобы ждать решений власти, они уже были в Крыму, они уже привезли семьи. Когда власть устраняется от решения проблем большого числа людей, остается только путь массового давления. Люди, по призывам группы Мустафы Джемилева, и начали самостоятельно занимать земли.

Именно тогда, в 1990 годы, в Крыму началась передача собственности в частные руки, в которой крымские татары практически не принимали  участие. Репрессированному крымскотатарскому народу определили только один путь - путь борьбы за свои права, массовых акций и  давления на власть. Вот этого хотела избежать группа единомышленников Османова. Они были против того, чтобы крымских татар ввязывали в долгую социальную трясину и сохраняли как инструмент спекуляций и раздражения в Крыму».

Процесс пошёл

Механизм самозахватов был довольно прост, в основном этот вопрос регулировал меджлис (исполнительный орган национального съезда (парламента) крымских татар — курултая). Землю мог получить каждый нуждающийся репатриант: нужно было подать заявление на получение участка и документы, удостоверяющие личность. После этого человека вносили в списки той или иной «поляны протеста». На них определялись улицы и, по возможности, пытались втиснуть как можно больше земельных наделов. Строительство начиналось в тот же момент, как за тобой был закреплен участок. Медлить было нельзя, в списках находились еще тысячи людей без крыши над головой. Официальное же разрешение на землю обычно приходило позже.

Время шло, некоторая самовольно захваченная земля была узаконена, получила официальный статус, где-то были заложены дома для переселенцев, строились многоэтажки в городах. До 2006 года Украина выделила на обустройство крымских татар около 900 миллионов гривен (примерно 3 млрд. руб.), но дошла до «адресатов» лишь часть этих средств.

К этому времени в Крыму выросло число претендентов на землю: это, во-первых, были люди, которые так и не получили участки во время «первой волны» репатриации. Подросло поколение молодых, которые хотели покинуть родительский дом, были такие, кто стремился получить участки впрок — в расчете на детей и внуков.

Репатрианты продолжали прибывать из мест депортации. И уже в 2006 году крымские татары вновь начали самовольно занимать земли. Кстати, их пример подхватили и другие жители полуострова.

Всем известно, что там, где есть массовое движение, обязательно найдутся люди, готовые его возглавить и направить. Так получилось и с самозахватами: руководители «полян протеста» делили не принадлежащую им землю, командовали захватом новых территорий, распределяли участки, выбрасывали из списков неугодных. Строительство будочек из камня на крымских полях (чаще – возле трасс) именовали «акциями массового протеста с использованием строительной символики». Власть старательно отводила глаза…

Место в списке

Недавно крымскотатарскую общественную организацию «Себат», которая курирует многие «поляны протеста», обвинили в мошенничестве. Участник одной из них, Ремзи Аширов, рассказал: «Себат» на протяжении многих лет продолжал собирать деньги с участников самозахватов. Была ежемесячная плата за то, чтобы участок оставался за тем или иным претендентом — около 50 гривен. Куда уходили эти средства, неизвестно, хотя за это время должна была собраться сумма в несколько миллионов гривен. А отчетов так никто и не предоставил. Уже 20 человек написали заявления на противоправные действия руководителей организации в Симферопольский райотдел полиции. Кроме того, обратились с жалобами к крымскому главе Сергею Аксенову.

Но в «Себате» все обвинения отрицают и уже инициировали сбор подписей в собственную поддержку. «Было написано обращение о выражении доверия к общественной организации «Себат», — говорит пресс-секретарь организации Сулейман Якубов. — Уже собранно более 1000 подписей, результаты обнародуем со временем. Если они планируют подавать против нас иск, то он же обратится против них. Так как они обманули порядка 40 человек — скрыли для себя 40 участков. Так что их обвинения - это попытка реабилитироваться. За время существования «Себата» мы не собирали средства с участников «полян протеста». Сейчас всего около 15 тысяч крымчан находятся в списках, для части из них нам удалось решить земельный вопрос на Петровских высотах. Все списки остались неизменными, это можно проверить».

Президент фонда «Ватандаш - Соотечественник» объясняет: на «полянах» все друг друга знают в лицо, кто за кем идет в списках. Сколько всего человек, и кому какой достанется участок. Проводились регулярные собрания, дежурства и переклички на протяжении многих лет. «Если говорить о  коррупции или о мифической продаже земли или места в списке «полянах протеста»,  скажу, что, там нечего продавать, у протестанта нет даже первоначальных решений о выделении ему земли», – отмечает Рустем Халилов.