«Удивлялись и… пропускали»
В этой компании Константин оказался самым неискушенным. С такой миссией ехал впервые. Добирались до Новороссии уже знакомым путем: на пароме через Керченскую переправу в Ростов, а дальше на пограничную станцию Изварино Луганской области. О поездке руководитель группы, ветеран крымского «Беркута», один из создателей крымской обороны Сергей Ернев с другой стороной договаривался заранее, используя свои каналы и связи. Ехали всемером: еще водители и священники православной церкви — отец Игорь из Гвардейского прихода и отец Игорь Коротков из Симферополя.
В Крыму, пожалуй, только ленивый не помогал этим летом нуждающимся из Донецкой и Луганской области, собирали гуманитарку и для тех, кто отказался покидать дома и остался жить на линии фронта. Вот только дошли ли собранные вещи и продукты до адресатов, перед людьми никто не отчитывался. Здесь все было по-другому.
«Помощь развозили по конкретным адресам. Некоторые, узнав о том, куда именно поедут батюшки, просили передать адресную помощь, посылки и передачи оставшимся в Донецкой и Луганской области родным, — рассказывает Константин.— И, конечно, помогали тем, кого встречали на пути».
Три груженных до отказа гуманитаркой автобуса с ликами Божьей матери на лобовых стеклах обращали на себя внимание. «Пограничные кордоны проходили с трудом. На каждом блок-посту свои порядки и требования. Где-то дежурят казаки, где-то — ополченцы, — рассказывает Константин. — Машины останавливали, тщательно проверяли содержимое. Когда узнавали, что мы – из Крыма, очень удивлялись и.. пропускали».
Не успели миновать Изварино, как дорогу автобусам перегородила группа вооруженных людей. Священников попросили выйти из машины. Те не сопротивлялись. Никто не знал, чем закончится эта случайная встреча. А солдаты вдруг попросили у священников благословения.
То, что видели по дороге, без кома в горле описывать сложно, признается Константин. Дороги изранены воронками, все усеяно гильзами от пуль, местами встречается покореженная техника. Люди, как муравьи, пытаются худо-бедно наладить свой быт. Кто-то заклеивает окна — рулоны полиэтилена расходятся быстрее, чем мука: те, кто останется здесь зимовать, утепляют уцелевшее жилье. Кто-то собирает дрова.
«Мы приехали на второй день перемирия, — вспоминает Константин. — Когда люди, узнав, что есть некое перемирие и намечается спокойствие, стали возвращаться домой, чтобы спасти то, что осталось. Открытые военные действия не велись. Но была стрельба, были обстрелы, работали снайперы — мы поняли, что перемирие не работает».
Прифронтовые поселки, которые не стерты с лица земли, выглядят немым укором чистому мирному небу. «Там разруха и голод, — рассказывает Константин. – Мы заехали в один из уцелевших дворов. Ну, как уцелевших? Сам дом сгорел, остался сарай. Вокруг много расплавленной украинской техники, двор засыпан, как листьями, гильзами. И старики. У них на глазах убили сына, снайпер. Они его похоронили в огороде, мать сидит на могиле и воет».
Люди, их воля к жизни и стремление бороться за свою землю — это, пожалуй, видеть, что в ополчение пошли молодые ребята, лет 17-25 лет да мужики за пятьдесят, а 30-40 -летних я практически не видел. Где эти мужики среднего возраста? Видимо, где-то в Коктебеле отдыхают.
Остаться людьми
Человеку, не пережившему войну, трудно понять, что даже в таких нечеловеческих условиях люди умудряются жить. Ни одно предприятие не работает, с горючим – проблемы. Инфраструктура разрушена. Иногда включают свет, иногда – воду, но ее подают только в колонки на улицах. Питьевая вода в дефиците. Денег нет, цены на рынке взлетели, в магазинах –пустые полки. Люди голодают.
«Приехали передавать конкретной семье посылку, выходим из подъезда, смотрим, микроавтобус окружили местные жители: помогите хоть чем-то! Бабушки с трясущимися руками просят: «Дайте хлеба!». «А у нас его нет, только мука», — разводит руками Костя. — Хлеба катастрофически не хватает. В некоторых городах даже существуют нормы, по которым отпускают хлеб. В Антраците одна женщина, мать двоих детей, жаловалась, что на ребенка дают в день 70 граммов хлеба! Это меньше куска, который режется. На стариков страшно смотреть. Мы среди других продуктов еще лук привезли — вы бы видели, как его разбирали!»
При этом люди продолжают трудиться, шахтёры выходят на работу — там, где уцелели шахты. Вот только вывозить уголь с территории Донецкой республики без разрешения руководства нельзя.
В любых условиях, даже в условиях войны, люди могут оставаться людьми, уверен Константин и тут же приводит случай, который произошел с их группой в поездке. «Были сильные дожди, ребята-ополченцы стоят в легкой летней одежде, мокнут, мерзнут. Просят, привезите что-то для осени. И тут наш водитель, Сергей, начал снимать с себя одежду. Отдал все, что у него было, с себя снял все, что мог».
Отзывчивыми оказались и ополченцы. Когда на одном из автомобилей от езды по изуродованной орудием дороге оторвалась стойка, и рессора вот-вот готова была лопнуть, помогли с ремонтом. И хоть машину починили, до самой линии фронта крымчане так и не доехали. Впрочем, увиденного хватит на всю жизнь: Изварино, Краснодон, Свердлово, Ровеньки, Антрацит, Красный Луч, Снежное, Степановка, под Саур-могилой. Перечисляя места, где удалось побывать, Константин уточняет про Саур-могилу: «Там, где и мирных жителей расстреливали. Это стратегически важная точка. С этого кургана, который возвышается над донецкой степью, видно километров сорок вокруг. Там шли жесткие бои: земля изрыта, есть неразорвавшиеся мины, горы сгоревшей украинской техники. Тяжело все это видеть. Там мы обнаружили свежие могилы. Батюшки отслужили панихиды по погибшим».
Всю историю их четырехдневного путешествия Константин фиксировал на непрофессиональную камеру. Материала столько, что хватит на целый фильм, он уже даже придумал название «Гуманитарка». Это будет первая серия цикла «Крым помогает Донбассу». И ему очень важно, чтобы эту картину увидело как можно больше людей.
Пока картина – в стадии монтажа, ее планируют показать одновременно с фотовыставкой в Доме художника в Симферополе. Добровольцы, которые самостоятельно, без помощи властей, создали свой собственный гуманитарный коридор, хотят привлечь внимание простых крымчан и власть имущих к судьбам людей, живущих на линии фронта.
Когда крымчане возвращались, были уверены: они туда ещё вернутся, туда нужно ехать. Потому что людям нужна помощь. Кто, если не они?
Искалеченные войной. Как живут раненые донецкие ополченцы в Крыму 
«Потребителя защитит конкуренция» – и.о руководителя крымского УФАС 
В поисках денег. Один день с судебными приставами 
Протеже Айвазовского. Почему забыли мариниста Эммануила Магдесяна? 
«Люди исчезали в чёрном потоке». Что в Крыму помнят о мощном селе 1967 года