Примерное время чтения: 10 минут
304

Молния, «прочёс» и колючая проволока. Как выжила семья партизана из Крыма

 «Партизанская шапка» много лет была местом сбора всех, кто воевал в лесах.
«Партизанская шапка» много лет была местом сбора всех, кто воевал в лесах. / 1974 г., Путеводитель «Партизанский лес Крыма» / Из архива

Может быть, они специально выбрались в город — не в ателье, а, допустим, на базар, где стояла будка фотографа. Или прибыл в деревню Зуя Симферопольского района человек с камерой, предложил желающим «запечатлеться». Конечно это было событие. Потому — праздничный пиджак у отца, цветастое платье и туфли на каблуке — у мамы. Двое сыновей рядом с родителями, посередине — двухлетняя Галочка. Глаза широко открыты, будто девочка пытается увидеть обещанную фотографом птичку из объектива. Снимок 1941 года.

2 мая отмечается День славы партизан. Для Крыма — значимый праздник. И пусть теперь у памятного знака «Партизанская шапка» в Симферопольском районе собираются уже не участники событий Великой Отечественной, а их дети, внуки, правнуки — о тех, кто воевал в крымских лесах, помнят.

С начала оккупации полуострова «в партизаны» уходили целыми семьями. И, случалось, семьями и погибали. Или чудом выживали — как произошло с Николаем и Марией Воронцовой и их тремя детьми. Подробности — в материале krym.aif.ru 

В партизанском лагере находились женщины и дети.
В партизанском лагере находились женщины и дети. Фото: Госархив РК

Уехать не успели

Сентябрь и октябрь 1941-го в Крыму проходили с привкусом тревоги, непонимания и недоумения. Было понятно, что немцы «жмут». Однако за предположение о том, что «Крым сдадут», можно было сесть. Вовсю шла эвакуация. В деревнях объявились выселенные ещё в конце 20-х раскулаченные — и по-хозяйски осматривали национализированные сады, пашни, строения. Ждали.

И шло формирование партизанского движение. Начатое непозволительно поздно, лишь в начале сентября. Запланированное большими начальниками формально: они-то предполагали, что даже если фашисты займут Крым, то совсем ненадолго. Заместитель руководителя по организации процесса и командир 2-го партизанского района Иван Генов до хрипоты спорил о том, что, где и как надо запасать для отрядов. Он-то имел, ещё с Гражданской, партизанский опыт. И старался предусмотреть закладку всего, от продуктов, одежды и обуви до лекарств, пил, топоров, оружия. То, что в его районе значительная часть баз не была разграблена, и зимой сорок первого-сорок второго люди не ели сваренные ремни и ботинки — заслуга Генова.

В те дни среди доверенных людей, занимавшихся закладкой баз, был и сотрудник колхоза «Красная Нива» Николай Ефимович Воронцов.

«На склоне одной из высот, в невероятно тяжёлых условиях, работает группа Николая Воронцова, — записал Генов в своём дневнике. — Вначале роют ниши, потом на подводах подвозят продукты с перевалочной базы до места, где кончается дорога. Здесь ящики, мешки и бочки навьючивают на лошадей или перегружают на своеобразные салазки».

В Зуйский партизанский отряд по порядковым № 13 ушёл не только Николай, но и его жена Мария, сыновья Коля и Володя, а также маленькая Галя.

Так получилось: семья должна была эвакуироваться, но все дети слегли с корью. А покинуть Зую было важно — здесь все знали Воронцовых, догадывались, куда подевался Николай. Женщина с детьми отправилась в родное село Мамак, где жила мать. Уже там удалось связаться с «людьми из леса». Мать и бабушка нередко провожали связных в Симферополь.

Справка Марии Воронцовой о пребывании в партизанском отряде.
Справка Марии Воронцовой о пребывании в партизанском отряде. Фото: Из личного архива/ Олег Кулаков.

Галина Кулакова — до замужества Воронцова, оставила автобиографию с рассказом о том времени. Понятно, что события она воспроизводила не по памяти, а по воспоминаниям мамы и старших братьев.

«Донесли на нас в комендатуру, — писала она. — Семья подвергалась преследованиям, за домом постоянно следили. Мать постоянно вызывали в комендатуру, допрашивали... Нас предупредили, что или угонят в Германию, или расстреляют».

Мама и бабушка, взяв детей, отправились в лес.

Справка
Зуйский лес — массив к северу от горы Терке между Долгоруковским плато и Караби-яйлой. Это относительно небольшая территория — около 13 тыс. га. Название утвердилось с 1941 г., поскольку именно здесь действовал Зуйский партизанский отряд.

Под старым дубом

В отряде Николай Воронцов получил место начхоза — он знал, где, что, в каком количестве оставлено, отвечал за снабжение всем необходимым. «Должность» не была спокойной: он то и дело выходил вместе с разведчиками, проверяя базы, от которых зависела жизнь всего отряда. Во время одного из рейдов он выявил расхитителя: человек, знавший расположение склада, вместе с женой перетаскали к себе множество продуктов. Решили считать их «завербованными немцами», приговорили к расстрелу.

Семье Николая Ефимовича место нашлось. Марию определили в кухарки в спецотряде, старший сын Николай — помощник при ней. А бабушка с остальными детьми оказалась в другом подразделении.

Семья Воронцовых. Слева направо: отец Николай, сын Николай, дочь Галина, сыне Владимир, мама Мария.
Семья Воронцовых. Слева направо: отец Николай, сын Николай, дочь Галина, сыне Владимир, мама Мария. Фото: Из личного архива/ Олег Кулаков.

Первое боевое крещение Зуйский отряд получил 20 декабря, во время поездки командира Северного соединения Генова в Зуйские леса. «Наша группа: Попов, Касьянов, Гриша и Павлик с начхозом отряда Воронцовым Николаем пошли по руслу реки Бурульча, — описывал он. — В 9.15 мы пришли в лагерь Зуйского отряда на Яманташе. Через 15 минут пришли Луговой и Харченко Илья. Оказывается, они ходили завербовать татарина, которого задержали в лесу недалеко от лагеря. Татарин им сказал, что потерял своих ослов. Через час раздались выстрелы. Напали румыны двумя колоннами...»

Внук Николая Воронцова, Олег Кулаков, смог собрать сведения о судьбе родных от членов семьи. Дядя — тот самый мальчик Володя, отправленный в другой отряд с бабушкой и сестрой, вспомнил, как случилась трагедия с отцом.

Весной-летом 1942 года Николай Воронцов занимался закладкой очередной базы хранения — возможно, разгрузкой продовольствия, доставленного самолётом. Погода была пасмурная, неожиданно начался ливень. Укрылся от дождя под большим засохшем дубом. В это момент в дуб попала молния — и он получил страшный ожог — 50 процентов кожи.

В те времена не в каждой больнице смогли бы выходить такого пациента. А в партизанском лагере, где бинты и йод были в дефиците, Николай был обречён. Но... случился самолёт. Который не просто сбросил над лесом тюк с припасами, а сел. Николая взяли на борт, доставили в Краснодар. О нём долго не было известий. Но — выжил, хотя лечиться пришлось очень долго.

Автобиография Галины Кулаковой (Воронцовой).
Автобиография Галины Кулаковой (Воронцовой). Фото: Из личного архива/ Олег Кулаков.

Спаслись из-за «колючки»

Большие антипартизанские операции фашисты начали в 1942 году. В июле и декабре этого года дважды проходили такие «прочёсы» с участием самолётов и специальных горнострелковых частей в Зуйских лесах.

Во время одного из них были захвачен «гражданский лагерь» отряда. Там находились хозяйственные службы, со всей работой управлялись женщины с помощью подростков. Ну, и малыши находились при них.

Захваченных женщин и детей поместили в сначала во временный лагерь в нынешнем селе Перевальное. Потом, указывала Галина Кулакова, «в Симферополь, в лагерь на ул. Калинина». Как раз на этой улице никаких мест принудительного содержания не было. Но рядом с этой улицей, у станции, располагался страшный «Картофельный городок». Сначала в овощехранилище, обнесённом «колючкой», содержали военнопленных, а в 1942-м уже использовали и для гражданских. Скорей всего, попали сюда дети партизана именно во время июльского прочёса: в декабре у них бы не было ни одного шанса выжить.

Из автобиографии Галины Кулаковой:
«Я сильно болела, маленький ребёнок в таких условиях погибал. Бабушку вызвали к начальнику лагеря, и сказали, чтобы меня отдали родственникам. И меня из лагеря забрал дядька, который работал на железной дороге».

«Для меня источниками информации о тех событиях были мама, мой дядя, — рассказал Олег Кулаков. — Со временем какие-то детали всплывали, какие-то менялись, какие-то сглаживались. Я предполагаю, что всё-таки каким-то образом удалось выбраться из лагеря моей прабабушке с внуками. Может быть, родные смогли выкупить. Может просто забрали, доказав родство. В любом случае, им очень повезло».

Крымские партизаны. Выход разведки.
Крымские партизаны. Выход разведки. Фото: Госархив РК

Семья вернулась в Мамак. Оказалось, что бабушка ухитрилась спрятать запасы картошки, овса, ячменя. По тем временам — богатство, возможность кормить детей. Галю, как вспоминал старший брат, кормили сваренным и пережёванным овсом: сама девочка не могла жевать. Но выходили, спасли.

А в 1944 году, после освобождения Крыма, вернулся домой Николай Воронцов. Дома его ждало чудо: все живы, хоть и побывали в шаге от гибели. И большего счастья он не мог желать.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах