Кто выжил
В Госархиве Крыма сохранилось свидетельство человека, которому удалось выбраться из сборного пункта. Мария Алексеевна Бородина, врач нервной клиники в Симферополе, консультант в психиатрической больнице, была замужем за врачом-психиатром Теодором Ильичем Русиновым. Русинов, в отличие от многих других симферопольцев, видел отчетливую и единственную перспективу решения фашистами «еврейского вопроса». Он трижды неудачно пытался покончить с собой, после последней попытки произошло кровоизлияние в мозг, он с трудом двигался, не понимал, что происходит вокруг.
«11 числа нам сказали, что надо собираться на пункт (речь идёт о сборном пункте в здании Мединститута – ред.), за каждым домом следили», — рассказывала следователю Мария Бородина. Женщина провела с мужем почти двое суток в комнате, набитой людьми, — без еды, воды. Когда стали всех выводить, её оставили, поверив выкрикам знакомых, что она — русская. Пока Бородина сидела у помощника начальника гестапо, со двора выехали последние машины. В одной из них был её муж.
Другой симферополец — Илья Сирота, бухгалтер аптекоуправления — был у рва. Видел, как расстреливают, понимал, что через несколько минут не станет и его. Но немецкий офицер заставил его носить в кузов грузовика связки пальто и обуви, которые снимали с обречённых. Сирота зарылся среди тюков — и машина увезла его от страшного рва.
Сохранились сведения о двух подростках, которые впоследствии попали в Мамакский детдом под Симферополем, где заведующая и воспитатели, спасшие немало еврейских детей, придумали им новые имена и ухитрились даже получить метрики. 13-летняя Майя Лакшина, оказавшись у рва, забилась в кабину шофёра — и тот прикрыл её плащом, а потом вывез к городу. А четырнадцатилетнего Пашу Палатника мать за доли секунды до выстрелов в выстроенных на краю рва людей толкнула вниз. На трупах, присыпанный землёй, Паша пролежал до вечера, после чего выбрался из могилы и смог добраться до детдома.
Вот ещё две истории спасшихся. Крымчаки Михаил и Ольга Зенгензе (Зенгины), совсем ещё молодые, только-только поженились. Что их ждёт, они поняли, пожалуй, ещё на сборном пункте, а у края рва договорились прыгнуть в ров до того, как раздастся пулемётная очередь. Пули их пощадили, Михаил выбрался из могилы, а Ольга — нет. Она замёрзла за эти несколько дней, проведённых среди мертвецов.
Трое суток провела во рву Раиса (Рива) Гурджи-Патик. В 1986 году с Раисой Гурджи-Патик — одинокой и почти глухой — разговаривал Эдвин Поляновский из «Известий»:
«В противотанковый ров нас загоняли с пологой стороны, — вспоминала Раиса Патик. — Как упала, не помню, меня мёртвые к стене прижали. Трое суток я там пробыла, дождь холодный прошёл, потом снег, потом опять дождь, потом мороз ударил. Я ночью выбралась, рубашка нижняя в крови задубела, как жесть. Побрела в Мазанку, в село, постучалась, попросила хлеба и воды. Не открыли, иди, говорят, из-за тебя и нас возьмут. Я в другую хату — и там не пустили. Когда я уходила, меня догнал ребёнок, мальчик, протянул кусок хлеба и воду».
Картина того, что происходило у рва на 10-м километре, известна в подробностях.
Непосредственный исполнитель казней, оберштурмбаннфюрер СС Карл Рудольф Вернер Брауне, командир зондеркоманды «11б», вспоминал: «Карательный взвод, который в данном случае состоял из 8 или 10 человек полицейской роты, прикреплённой к нам, был размещён на другой стороне противотанкового рва. Приговоренные расстреливались как можно быстрее сзади».
Как судили палачей
В руки мюнхенской прокуратуры в результате расследований 1962-1965 гг. попали показания 222 солдат батальона полевой жандармерии №683.
Штурмбанфюрер СС Пауль Цапп также руководил массовыми казнями в Симферополе:
«Через коридор, образованный охраной, ударами палок и плетей гнали на край рва и ставили лицом к нему, — перечислял он. — Маленьких детей экзекуционная команда не расстреливала. Члены СД забирали их у матерей, убивали выстрелами в затылок прямо на глазах и бросали в ров. В одном случае одна еврейка ещё держала своего маленького ребёнка на руках, когда она уже стояла во рву. Она была застрелена членом экзекуционной команды, в то время, как ребенок живым упал в ров. Его нужно было добить. Назначенный для этого обервахтмейстер полиции Хуппе несколько раз попал ребёнку в руку и отстрелил ему палец, который угодил свидетелю Гучке прямо в лицо и туловище. Лишь после нескольких выстрелов ребёнок был убит…»
Все ли обреченные покорно шли на казнь? До нас дошло несколько историй о тех, кто сопротивлялся. На углу Кантарной и Турецкой собирали крымчаков, которые жили в близлежащих кварталах. Ешвакай Пиастро — крепкий старик с седой бородой — шёл, опираясь на палку и поддерживая свою жену. Один из солдат, раздражённый тем, что супруги идут медленно, грубо толкнул пожилую женщину к машине. Ешвакай Пиастро взмахнул своей палкой — и опустил её на голову солдата. Убил на месте. Его застрелили тут же, затем — упавшую на грудь мужа старушку.
Один из евреев – так об этом говорят немецкие источники – вступил в схватку с водителем автобуса, перевозившего смертников, и отсёк тому ухо лопатой. Несколько молодых людей самостоятельно прыгнули в ров и начали петь «Интернационал».
К сожалению, многим карателям и палачам удалось частично или полностью избежать ответственности. Произошло это отчасти из-за недостаточности улик, а отчасти – из-за лицемерия «милосердных» и «демократических» западных трибуналов.
Отто Олендорф, Вернер Брауне, Хайнц Герман Шуберт и Вилли Зайберт были привлечены в качестве обвиняемых во время Нюрнбергского процесса в 1945-1946 гг.
Олендорф, Брауне, Шуберт и Зайберт были признаны виновными сразу по нескольким статьям обвинения и приговорены к смертной казни через повешение. Тем не менее, приговор был приведен в исполнение только по отношению к первым двум. Смертный приговор по отношению к Шуберту и Зайберту вскоре был заменен «милосердным» американским судом на продолжительное тюремное заключение. Не отсидев его до конца, и тот, и другой вскоре вышли на свободу и умерли в 70-х.
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, непосредственно отдававший приказы об уничтожении евреев, партизан и коммунистов в Крыму — и на 10-м километре в частности, был сначала приговорён «милосердным» британским трибуналом к 18 годам тюрьмы; позднее срок был снижен до 12 лет. Еще позже, в 1953-м, он был освобождён «по состоянию здоровья». «Слабое здоровье» позволило ему не только прожить до 1973 г., но и работать в качестве внештатного советника по вопросам обороны, организации немецкой армии и разработки военной доктрины ФРГ.
Известны также судьбы некоторых непосредственных исполнителей. Они выявлялись в течение многих процессов послевоенного времени. Так, А.В. Пашков, арестовывавший евреев в декабре 1941 года для последующей отправки на расстрел, за это и многие другие преступления в 1947 г. был приговорен к высшей мере наказания. Позднее она была заменена на 25 лет заключения в ИТЛ. А. Вольф и М. Мамутов, расстреливавшие военнопленных на 10-м километре в декабре 1943 г., были приговорены к высшей мере наказания в 1977 г.
Во время расследования, проведенного мюнхенской прокуратурой в 1962 и 1965 гг., были выявлены имена 535 солдат 683-го батальона полевой жандармерии, принимавшей непосредственное участие в расстрелах на 10-м километре в декабре 1941 г.
Подопытные доктора Кунтера. В Симферополе проводили эксперименты на людях? 
Народное ополчение ищет свидетелей казней времен оккупации Крыма фашистами 
Игра в карты. Как Крым живет без международных платежных систем