Дайте наркоз! С операции – в реанимацию и обратно

Статья по теме

Дорога домой. Депортированные крымские немцы хотят вернуться на полуостров

Человеческая голова с открытым ртом появляется из картонной коробки. «Вот бездельники, уже трахею порвали, — недовольно произносит он, заглядывая в глотку. – Ладно, пусть лучше манекену порвут, чем пациенту…»

Это – в адрес студентов. На подобных манекенах, напоминающих реквизит для фильма ужасов, будущих медиков учат интубировать трахею, то есть, правильно вставлять специальную трубку для подключения аппарата искусственного дыхания. 

Со знакомства с головой начинается день с врачом, без которого не обходится ни одна операция — анестезиологом-реаниматологом Александром Потаповым, профессором кафедры медицины неотложных состояний и анестезиологии Крымского медицинского университета.

Глаз да глаз за пациентом

— Попробуй сам! — уступает мне место у стола Александр Леонидович. И вынимает из горла манекена трубку, которую только что, за считанные секунды туда вставил. Со стороны казалось: просто невозможно не попасть туда, куда нужно! Однако приходится основательно помучиться (как и студентам), прежде чем трубка скользнула в трахею. Через несколько минут  нам предстоит увидеть, как это и многое другое делается в операционной.

Бабушке, которая лежит на операционном столе, - 71 год. Ей предстоит удалить опухоль почки. Оперирует бабушку заведующая урологическим отделением больницы Семашко Елена Соболева, помогает ей хирург Олег Семенов.

Но сначала – наркоз. А это – «епархия» Александра Потапова. Как раз здесь и нужны навыки интубации трахеи, которые студенты отрабатывают на жутковатом манекене. Сам наркоз - комбинированный: во-первых, внутривенно вводятся специальные препараты, во-вторых, газообразные анестетики и кислород подаются напрямую в легкие через трубку, при этом за пациентку «дышит» аппарат искусственной вентиляции легких (ИВЛ).  Анестезиолог на протяжении всей операции отслеживать состояние пациента с помощью специальных приборов и при необходимости вмешиваться в процесс.

Аппаратура в операционной – современная, ее установили года три назад. Электроника контролирует пульс, давление,  насыщение крови кислородом и массу других параметров, в числе которых – количество углекислого газа в воздухе, выдыхаемом пациентом. Это очень важная величина, она мгновенно (иногда даже быстрее, чем пульс) покажет, если, например, произойдет остановка кровообращения. Что позволит врачу вовремя отреагировать и принять меры для спасения человека.  

Без коммерции

Операция длится примерно полтора часа и, слава Богу, проходит без осложнений. Ну, а Александру Потапову теперь надо зайти в реанимацию, чтобы посмотреть другого больного.

Отделение реанимации рассчитано на 12 мест. Среди больных есть очень тяжелые. Например, молодой мужчина, который заболел энцефалитом (не клещевым) и впал в кому.

Пациенты этого отделения могут неделями находиться на искусственной вентиляции легких. Все это стоит очень дорого: расходы на оснащение современного отделения реанимации, если учесть стоимость не только аппаратуры, но и специального покрытия для стен и так далее, может достигать нескольких десятков миллионов рублей. Так что реаниматология, интенсивная терапия и анестезиология в принципе не могут быть самоокупаемыми, как, например, стоматология. Идеология, в которой пациент рассматривается как источник дохода, здесь не не подходит.

— Коммерческий подход недопустим в любой отрасли медицины, — говорит Александр Потапов. – Если его не изменить, никакие реформы не помогут. А это – непросто. Хотя сейчас, когда мы в России, появилась реальная надежда на перемены. У тех, кто привык сваливать все на бедность, и под этим предлогом снимать с больного последние портки, уже началась «ломка». Ничего, переживут.

Потапов проводит консилиум с коллегами из отделения реанимации, делает необходимые назначения больным, и мы возвращаемся на кафедру, чтобы продолжить разговор о «неизвестной специальности», как иногда называют анестезио­логию. 

Сплошной форс-мажор

Пользуясь временным затишьем – пока нет операций и вызовов к больным, мы чаевничаем в кабинете.

— Мы должны учитывать не только проблему, которая привела пациента на операционный стол, но и сопутствующие заболевания, индивидуальные особенности, — рассказывает он. —  Поэтому в анестезиологии наиболее полно выполняется древний принцип: лечить надо не болезнь, а больного.  

А еще необходимо умение быстро ориентироваться в критических ситуациях.

— Несколько лет назад мы с коллегами выехали по санавиации в Ленинский район, — вспоминает Потапов. – Там у мальчика после купания в море развилось сначала заболевание уха, а потом – отогенный менингит, то есть, воспаление мозговых оболочек. Ребенок впал в кому. А в нашей машине по дороге выбило какой-то предохранитель, пропало электропитание и в результате погасло все, кроме фар ближнего света. А везти надо...

Потапов попросил коллег принести все карманные фонарики, которые только есть в больнице. Их он развесил в салоне «скорой». Мальчика подключили к ручному аппарату искусственной вентиляции легких. Всю дорогу (а это около 180 километров, больше двух часов езды), дыхание ребенка поддерживали с помощью этого аппарата, вручную качая «грушу».

— Когда увидел огни Симферополя и понял, что нам удалось довезти мальчика живым, меня охватила настоящая эйфория… — говорит Александр Потапов. 

А вот другой случай: на санавиации прибыли к пациентке в районную больницу — вроде бы тяжелая травма головы. Лежит на койке наголо обритая женщина (уже подготовили к операции), улыбается доктору. А после осмотра выяснилось: зря женщине сделали прическу «под ноль», вмешательства хирурга не требуется. Зато серьезная рана оказалась совсем в другом месте — на ягодице. Пострадавшая работала в местном животноводческом хозяйстве осеменителем. И в процессе, так сказать, работы с быком, она получила травму. Удар был сильный, женщина пролетела несколько метров и ударилась обо что-то головой. 

Профессор Потапов не может назвать себя атеистом.

— Наоборот, я считаю, что врач – это орудие в руках Господа, — говорит он. — Однако это не значит, что Бог все сделает за нас, а мы ни за что не отвечаем.

В этот момент Потапова срочно вызывают в одно из отделений: у больного – внезапная остановка кровообращения. Его надо спасать. Но это уже без нас. Потому что там могут помочь только двое – Бог и врач.  

Досье

Александр Потапов родился в 1975 году в г. Саки. В школу пошел с 6 лет, в Крымский медицинский университет поступил в 16. С 1997 года работает на кафедре медицины неотложных состояний и анестезиологии КГМУ. В 2001 году защитил кандидатскую диссертацию, в 2012 – докторскую. Единственный в Крыму анестезиолог, имеющий докторскую степень по этой специальности.

Кстати

Считается, что впервые эфирный наркоз использовал английский врач Вильям Мортон. До этого эскулапы применяли разные средства – от алкоголя и опийного мака до удара по голове деревянным молотком, обмотанным тряпкой.

Смотрите также:

• Приказа побеждать не было. Почему «шурави» не считают войну проигранной →
• «Россию здесь боготворят». Крымский пловец провел марафон в Сирии →
• Небо для свободных. Незрячая крымчанка прыгает с парашютом →