«Мне два пятиклассника подожгли волосы», — таким сообщением вечером после работы встретила маму дочь-старшеклассница из Симферополя. Пока девушка пропускала толпу младшеклассников, идущих по лестнице, сзади кто-то чиркнул зажигалкой — и растворился за чужими спинами.
Будь у девушки синтетическая блузка или прическа, зафиксированная лаком, быть беде. И вроде все обошлось, длинные локоны пострадали не сильно, но одноклассники настояли на походе к школьному психологу: школьница плакала от обиды, что оказалась уязвимой для хулиганских выходок.
Родители играют «в страусов»
По совету знакомых мама пострадавшей девушки подала заявление в полицию. Чтобы разговор шёл не на уровне «разборок» между родителями, а при участии правоохранителей. Беседа действительно была серьёзной, полицейский объяснил, чем чреваты такие проступки, и обоих провинившихся поставили на внутришкольный учет. Это — первая мера реагирования на неадекватные и небезопасные для окружающих поступки учеников.
Больная тема — школьная травля одного ученика большинством. Но ведь бывает и так, что от одного ребёнка страдает большинство.
Многие могут рассказать, что однажды в классе появлялся не похожий на всех ученик — и просто терроризировал остальных школьников, а порой и учителей. Или однажды обычный ребёнок превращался в неуправляемого, агрессивного шкодника.
Давайте вспомним громкие заголовки в СМИ — как кто-то из родителей или других родственников школьника прямо в учебном заведении пытался «разобраться» с «обидчиком» своего ребёнка. Причём порой словами и угрозами это общение не ограничивалось. В ход шли подзатыльники, пощёчины и таскание за уши.
Да, взрослые неправы. А что делать? Возможно ли в принципе оградить школьника от обидчика, который измывается то над одним ребёнком, то вообще чуть ли не над всем классом?
«Поведенческие отклонения, в первую очередь, замечает классный руководитель, и он должен обратиться к родителю, чтобы тот дал согласие на работу психолога с ребенком, — объясняет заместитель главы администрации Симферополя — начальник управления образования Татьяна Сухина. — Нередко родители считают, что никаких проблем в поведении их чада нет, тогда приходится долго вести разъяснительную работу. Если результата нет, малый координационный совет школы ставит ребенка на внутришкольный учет. Идёт профилактическая работа с психологом, с полицией, со службой по делам несовершеннолетних».
«Воспитанием и содержанием ребенка до 18 лет занимаются родители или опекуны, — констатировала Татьяна Сухина. — И если поведенческие проблемы у детей явление вполне стабильное, то с родителями ситуация куда хуже — они меньше занимаются с детьми, даже разговаривать с ними не умеют. Недавно на комиссии одна мама сказала, что у неё на общение с дочерью есть 15 минут. И если та не уложилась в отведённое время, это её проблемы. Чаще всего такое родительское безразличие приводит к прогулам занятий, курению, употреблению алкоголя и наркотиков».
Один на всех
Но страдают-то от этого и другие. Сорванные уроки, потрёпанные нервы учителей, хулиганство и физическое насилие по отношению к одноклассникам. И вот уже объединяются родители большинства учеников, и требуют от администрации школы принять меры и обеспечить надлежащий учебный процесс. Но перевести детей с отклонениями в поведении на домашнее обучение нельзя. Во-первых, это возможно только по медицинским показаниям, во-вторых, это точно не пойдёт на пользу самому ребёнку.
«Есть список медицинских диагнозов, по которым рекомендовано обучение на дому, —пояснила директор Крымского республиканского центра психолого-педагогического и медико-социального сопровождения Юлия Звегинцева. — Психолого-медико-педагогическая комиссия определяет, по какой программе будет дальше обучаться ребёнок, и если медицинских предпосылок к индивидуальному обучению нет, то он останется в коллективе».
Конечно, администрация учебного заведения не может самостоятельно направить ребенка на прохождение медицинского обследования, чтобы выяснить: есть у него проблемы со здоровьем, или корень всему — социальная запущенность. Сделать это могут только родители.
Но как их убедить, что политика страуса — стараться не замечать того, что происходит с ребёнком - худшее, что можно придумать? Если в 2016 году в республиканский центр обратились родители 18 школьников, в 2017 — 12 человек, то за прошлый год психолого-медико-педагогическая комиссия рассмотрела всего пять дел. А в 2019-м - только четыре. И это вовсе не говорит о том, что поведенческих отклонений стало меньше. Скорее, у родителей нет понимания, чем может обернуться игнорирование рекомендаций.
В прошлом году уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Анна Кузнецова внесла предложение: сделать прохождение психолого-медико-педагогической комиссии обязательным для тех школьников, чье девиантное (отклоняющееся от нормы поведение) поведение нарушает права остальных детей на получение среднего образования. Министерство просвещения это предложение поддержало, но решение пока не принято.
«Думаю, что в ближайшее время оно будет внедрено, — отметила крымский детский омбудсмен Ирина Клюева. — Ребёнка выгнать из школы нельзя, как и ограничить в праве на получение образования. Но чтобы обезопасить других детей, принудительные меры воздействия нужны. В том числе, и по исследованию на наличие наркотических веществ или алкоголя в крови».
Интересно, что в разных регионах страны неплохой опыт работы с детьми, имеющими поведенческие отклонения, имеется. В некоторых школах выстроена система взаимодействия в полицией, и при жёстком, но не жестоком подходе даже самые отъявленные хулиганы поддаются коррекции.
Чем кормят детей. В школы и детсады Крыма почти не попадает фальсификат 
Аксенов заявил, что все крымские школы готовы к учебному году 
В Керчи задержали несовершеннолетнего с игрушечным пистолетом в школе