Недавно в районе Геленджика прошла подводная экспедиция «Тайны морских конвоев-2025». В небольшом районе, который был обследован, лежат десятки судов, погибших во время Великой Отечественной войны. Море потихоньку «съедает» их, шторма «разбирают» на фрагменты. Многие из них в разное время «отметились» в проводимых в Крыму десантных операциях, сопровождении конвоев в осаждённый Севастополь. Во время погружений участники экспедиций нашли фрагменты корпусов, части механизмов, оружие, боеприпасы. Море потихоньку «съедает» затонувшие корабли, шторма разламывают. Именно поэтому надо торопиться с опознанием их, уточнением обстоятельств гибели. Каждый корабль, транспорт, катер — кусочек истории, часть важных событий.
Времени осталось мало
Вода на редкость прозрачная, хотя дно в Геленжикской бухте песчаное, и от малейшего движения поднимается вихрь песчинок. Но все равно не сразу понятно, что вот эти, обросшие водорослями обломки — части погибшего корабля. И вот эти — издалека похожие на камни, «зацементировавшиеся» в светло-серой скорлупе отложений. Вблизи понятно: части обшивки, детали механизмов. Обломок автомата ППШ — рыжий от ржавчины, снарядная гильза — будто выбеленная. Небольшие рыбки вьются рядом с тем, что когда-то было кораблем...
Это — видеосъемка эсминца «Шаумян», которому с начала войны довелось поучаствовать в установке минных заграждений, затем — в охране транспортов, которые шли из осажденной Одессы и обратно. «Шаумян» доставлял оружие и солдат в обороняющийся Севастополь. С Крымским полуостровом эсминец связывает и участие в нескольких десантных операциях: Керченско-Феодосийской в конце декабря 1941-го, Судакской в январе 1942-го и в Алуштинской в том же году.
«Шаумян» уцелел во время военных операций, но в апреле 1942 года, во время перехода из Новороссийска в Поти, сел на мель недалеко от Геленджика, и через какое-то время затонул. Атаки немецкой авиации и зимние штормы разрушили корабль. То, что еще лежит на дне, может стать ценными экспонатами для музея. От инструментов до фрагментов самих судов и даже приведенного морем в негодность оружия.
«Еще 15-20 лет — и суда, которые сейчас лежат на дне, просто исчезнут, — объясняет организатор экспедиции, председатель правления региональной общественной организации «Батарея 29БИС» Республики Крым Александр Елкин. — Они разрушены, но большинство повреждений, которые мы фиксируем, нанесены не людьми, а... временем. Вопрос о том, надо ли поднимать что-то оттуда, дискуссионный. Для нас важно идентифицировать затонувший объект. И сделать это можно по фрагментам, которые были промаркированы».
Кстати, иногда море проявляет удивительную «доброжелательность», сохраняя некоторые вещи. Например, бумагу. Во время этой экспедиции такие чудеса не происходили, но в практике Александра Елкина был случай, когда со дна моря подняли... небольшую библиотеку и лоции. Это было в Керченском проливе, когда шло исследование затонувшего ТК-35. Карты были сильно повреждены, а вот 17 книг, пролежавшие десятилетия под слоем ила, сохранились. Это были, в основном, фронтовые издания военного времени — повести, рассказы, стихи. Несколько томиков серии «Фронтовая библиотека краснофлотца» 1942-1943 годов издания. И — дореволюционная книга: «Евгений Онегин», увидевшая свет в 1887 году.
«Но самым ценным оказались карандашные пометки на полях сборника стихов, найденном без обложки, там сохранились карандашные пометки, сделанные командиром и датированные 1943 годом, — вспоминает Александр Елкин. — Они — о взысканиях для членов команды. Видимо, бумаги под рукой не было, и так командир отмечал, кто какую оплошность допустил, и как был наказан. На другом объекте мы находили карту с проложенным курсом катера. Причем как раз в одной из точек по линии движения корабль и погиб».
Важно опознать
Нечасто, но сохраняются на затонувших объектах и человеческие останки. Если находятся они в относительно герметичном помещении и были погружены в слой ила. Фридайвер из Севастополя Анна Севастьянова, установившая несколько рекордов погружения с задержкой дыхания, без оборудования, участвовала в этой экспедиции.
«Останков мы не находили, здесь, судя по всему, нет условий для их сохранения, — поделилась она. — Но вообще опыт такой у меня имеется. Тогда у меня было много энтузиазма, хотелось максимально помочь. Погружалась в Керченском проливе, там работала экспедиция, в которой я принимала участие. В сравнении с дайверами я мобильнее, отсутствие оборудования позволяет легче проникать во внутренние помещения, в закрытые пространства. И вот на этом корабле я пыталась найти что-то на полу. И до глубины души, до каждой клеточки своего организма, была поражена тем, что руками касаюсь останков! Людей, которые жили, дышали, радовались...»
В этот раз, прибыв к месту работ, Анна упросила пустить ее первой в место гибели судна. Во-первых, на такое погружение, без баллонов и акваланга, не надо никаких разрешений; во-вторых, очень хотелось «прикоснуться к истории». Она даже сделала несколько погружений в гидрокостюме без перчаток.
«Как раз к «Шаумяну», — пояснила она. — Некоторые его части находились на глубине в два метра, другие лежали глубже. Самая «глубокая» моя находка с этого эсминца была поднята с одиннадцати метров. У морского поисково-исследовательского центра «Черномор», куда поступали находки, есть специальное оборудование для бережной очистки артефактов, много лет пролежавших на дне. А мы были сосредоточены на поиске предметов, на которых могло быть что-то написано. И как раз сейчас идет работа по очищению от наростов, окаменелостей, водорослей того, что поднято».
Члены экспедиции разделились на группы, каждая из которых обследовала несколько объектов, иногда по каким-то они действовали вместе. В основном, работа шла у мест гибели катеров.
Во время экспедиции с одного из них была поднята часть аппарата для запуска торпед — она с номером, по которой корабль идентифицируют. Зачастую известные координаты гибели не совпадают с местонахождением судна. Дело и в примерном их обозначении, и в неизвестных обстоятельствах гибели, и в штормах, способных переместить судно.
«Интересный был катер, участвовавший в высадке десанта в Эльтигене — АКА-76, — привел пример одного из прошлых поисков участник экспедиции, специалист по архивно-поисковой работе Александр Шестириков. — Он был с реактивными установками вроде «Катюш». В районе, где мы работали, пропало два таких однотипных катера, второй — АКА-96. Была найдена и поднята реактивная установка с номером 0022. Она сейчас хранится в Севастополе. Была проведена архивная работа, найдена фотография военного периода с фотографиями... повреждения во время боев реактивных установок того самого АКА-76. Даже с подписью, где указывался номер. Так вот, катер этот должен был находиться в районе Эльтигена, под Керчью. А нашли его недалеко от мыса Панагия, километрах в двадцати».
Ночью катер отправился на перезарядку — и попал на минное поле. Как там оказался — загадка. Или был приказ отойти от места боя, или во время сильного шторма заглох двигатель, а ветер и течение унесли корабль в опасное место.
