Они — родители. Фактически, но не перед лицом закона. Потому что они – ещё и инвалиды-колясочники, которые живут в доме престарелых.
Сильные руки
Познакомились 34-летний Анатолий и 22-летняя Светлана в гериатрическом пансионате Симферополя. Вся их жизнь прошла в подобных интернатах — когда-то за обоими отказались ухаживать родители. У Светы парализованы ноги и частично — руки, ей сложно говорить, ухаживать за собой она не может. Но это делает за нее любимый, сильные руки ему заменяют неработающие ноги.
Четыре года назад Анатолий и Света сыграли свадьбу, церемония прошла, как положено: костюмы, платья и кольца… Только главной машиной в свадебном кортеже была «скорая помощь». Они зажили в одной комнате, как семейная пара. «Я до тридцати лет жил и не задумывался о семье, — рассказывает Анатолий Шугаев. — Конечно, хотелось, как и каждому человеку, чтобы о тебе заботились, любили. Вот когда встретил Свету, все изменилось, захотелось создать семью. Решили, что будем для себя жить. Но тогда даже не думал, что стану отцом, для меня это было чем-то сверхъестественным».
Вскоре Света забеременела, но ее вынудили сделать аборт. Тогда они твердо решили: никаких абортов больше не будет. Так, год и четыре месяца назад, появилась на свет замечательная здоровая девочка, которую назвали Эсфирь. Это библейское имя символично, оно переводится как «скрытая»: Шугаевы понимали, что ее могут забрать. Это и произошло. Уже через несколько недель девочку поместили в Дом малютки. Ведь по правилам, детям запрещено находиться в доме престарелых, а другого жилья у молодой семьи нет. Аргументом для лишения родительского попечительства стала еще и инвалидность отца и матери.
Анатолий Шугаев обжаловал это решение симферопольского отдела по делам детей через суд, но, безуспешно. Последней надеждой оставался суд высшей инстанции.
«Весной 2014 года нам нужно было ехать на суд в Киев, — вспоминает Анатолий. — Но тогда Крым уже вошел в состав России. Если даже там дело решили бы в нашу пользу, то российская сторона могла бы не брать в расчет решение украинского суда. Поэтому дело закрыли и оставили все как есть. Новый иск не планируем, пока законодательно всё не утрясется».
История повторяется?
Эсфирь уже ходит, пытается говорить свои первые слова. Родителям разрешено навещать ее раз в неделю, но последний месяц они ее не видели. Сломался спецавтомобиль, который может перевозить коляски.
«Мы хотим быть вместе, чтобы какая-то помощь извне была, если нам самим не доверяют, — объясняет глава семьи. — Сиделка или медсестра, ведь это можно сделать. Нам мало просто ездить навещать дочь, угостить конфетой раз в неделю. Хотим вложить ребенку что-то свое, доброту. Дайте мне быть не только биологическим отцом, дайте быть настоящим папой. У нас отняли эту возможность, но существует вариант ещё страшнее: нас еще не лишили родительских прав, а просто оградили малышку от нашей опеки, а ведь могут и совсем забрать».
Судьба Эсфирь еще не ясна, останется ли она в приюте или родителям удастся ее отсудить. Тем временем Светлана ждет второго ребенка, Шугаевы понимают, что его может ждать такая же участь — стать воспитанником «казённого дома». Но оптимизма они не теряют.
«Я чувствую себя отлично, правда токсикоз замучил, но ничего, — делится Светлана. — Первая беременность была легче, я могла все есть, теперь все выбирать приходится. Лекарства мы покупаем за свой счет, на них уходит около половины пенсии. Мне нужно поддерживать организм кальцием и магнием, как и всем беременным. Помощью Дома престарелых не пользуемся — потому, что боимся за ребенка. Нас убеждали, что нужно сделать аборт, что мне беременность не нужна. На это я не пойду. Что будем делать в такой ситуации? Будем жить и бороться. Вы бы отдали детей?».
Федеральное телевидение заинтересовалось историей этой семьи, и Анатолия пригласили в студию рассказать о своей судьбе. Оказавшись в Москве, он узнал, что дома его ищет полиция, которую вызвала администрация пансионата, «потеряв» своего постояльца. Все уладилось, когда узнали, что он находится в столице. После этого Шугаеву на время запретили покидать территорию пансионата.
Одна из возможностей сохранить детей — найти приемную семью, которая взяла бы под опеку и родителей, и ребенка. И такая семья нашлась — в Джанкое. Однако у них уже были приемные дети, этот факт, с законодательной точки зрения, стал препятствием для опекунства.
«В моей жизни – постоянная борьба за существование, долгое время я спрашивал сам себя: для чего живу? — рассуждает Анатолий. — Когда я сюда попал, то спросил родственников: «Зачем меня оставили здесь, чтобы умирать?». Со временем пришло понимание, что мы живем, как живем, никто в этом не виноват. Стал с пониманием относиться к родителям, когда сам стал отцом. Сейчас мы с женой стараемся из худшего выбирать лучшее, будто из булки изюмины выковыриваем. Если дети зададут мне вопрос такой же, как и я – родителям: «зачем вы меня родили?», отвечу, что в своё время спрашивал то же. Ответить невозможно — только поставить перед собой цель и добиваться её достижения. Моя цель — сделать свою жену и детей счастливыми».
Анатолий считает, что решением проблемы могло бы стать создание отдельного пансионата для инвалидов, где могли бы жить целые семьи с детьми. В Крыму и России, к сожалению, таких не существует.
В поисках денег. Один день с судебными приставами 
Ваня Парковый: больше двух недель искали родных малыша, найденного в Ялте 
«Хвататься надо за всё!». Глава Феодосии о коррупции и маленьких победах 
Рваные судьбы. Как живется женщинам с детьми в «казённом доме» 
Сбежавшие от войны. Как украинские переселенцы устроились в Севастополе