23 марта исполняется сто лет со дня рождения крымчанки, чью молодость затронула и чуть не перечеркнула война. Елена Михайловна Бодриченко до этого своего юбилея не дожила всего-навсего два года. В 1941 году ей было шестнадцать лет. Как только началась война, она записалась на курсы медсестер в родном Судаке. А когда фашисты захватили большую часть полуострова, ушла в партизанский отряд.
Санитарка из медчасти
Как и большинство людей, которые влились в отряды «незапланированно», просто по велению души и сердца, Лена Бодриченко слабо представляла, какой будет жизнь в лесу. Она просто хотела сражаться с врагами. Это про таких, как она написал в своем дневнике командир 2-го партизанского района Иван Генов: «Со всех концов и уголков Крыма начали сходиться в леса и горы честные советские патриоты: рабочие и колхозники, служащие и интеллигенты, мужчины и женщины, старики и юноши».
Место для Лены нашлось в медчасти, которую организовала военврач III ранга Ольга Приходько.
Началась настоящая партизанская жизнь: заготавливали дрова, кормили раненых, даже организовали операционную. Все шло хорошо, пока продуктов и медикаментов было в достатке. Но уже к концу января 1942 года закончился перевязочный материал. Районный штаб обеспечил простынями, из них готовили бинты.
14 февраля 1942 года Судакский отряд принял бой.
На рассвете немецко-румынские войска подошли к месту расположения 1-ого штаба района и Судакского отряда, заняли высоты горы Бурус. По распоряжению Ольги Григорьевны Елена вывела раненых из санчасти в безопасное место и весь день находилась с ними.
Когда через какое-то время к нему вернулись разведчики, то увидели: землянки сожжены, базы продовольственные разграблены. Только около разрушенной столовой осталось гора отходов: очистки картофеля, головы, ноги. Потом все это будет пересортировано и съедено партизанами, лишившихся продовольственных запасов.
Теперь Судакский отряд все чаще стали «навещать» группы карателей, которые хорошо знали горный район.
Отряды партизан ходили на боевые операции, с большим трудом доставали продовольствие. В условиях постоянного преследования завоз даже маленьких запасов пищи становился настоящим испытанием.
Ушли чудом
В июле 1942-го был оставлен Севастополь. У немецкого командования появилась возможность бросить значительные силы в лес, на борьбу с партизанами.
Елена готовила завтрак, только присела, когда с наблюдательного пункта доложили, что из сел движется колонна живой силы противника. Было принято решение двинуться на восток, но там уже были немцы. Пошли на стоянку Карасубазарского отряда — там никого не оказалось. Вышли на Сахарную головку, спустились вниз, но дальше идти было некуда: везде гудело, казалось все рядом.
Группа вражеских солдат появилась на горизонте. По ним открыли огонь, засыпав их шквалом пуль. Все разбежались, и Елена прыгнула в кусты. Несколько пуль пробили ее пальто, а осколок поразил левую ногу. Она не сразу почувствовала боль от ранения, но продолжила путь.
Впереди оказались обрывистые скалы, прошли они по речке вдоль скал и снова впереди оказались немецкие заставы. Елену с группой не заметили, и они тихо пробрались в густой кустарник. Там и затаились до вечера.
С рассветом группа начала отступать старыми тропами, удалось уйти.
13 августа 1942 года отряд находился в Зуйских лесах. Партизаны слабели от голода, помощи нет, продовольственные операции приходили с потерями бойцов. Крымский лес особенный — «прозрачный», с негустым подлеском и довольно скуп на «дары природы». Но в августе были ягоды, из незрелого кизила Елена варила компот для товарищей.
Дальше отправка в тыл врага, крымские степи. Шли ночью, немного сбивались с пути, рассвет застал их перед деревушкой. Как узнать, что там в деревне происходит? Но тут удача улыбнулась: по дороге ехало двое мужчин. Они узнали, что рядом расположилась немецкая часть готовящейся для прочеса леса. Оказалось, что степи разделены на участки и контролируются.
Отряд разделился на две группы: мужчины направились полями, стараясь избежать открытых мест, а Елена вместе с Ольгой Приходько и другими женщинами пошли через селения. Отряд распался, и в этом разделении каждый получал свою долю страха и надежды.
Дом, тюрьма, лагерь
Уставшие, голодные, с растертыми до крови ногами, женщины подошли к деревне Менгермен Ичкинского района, где жили родители Елены Михайловны. Переждали пока угомонится село. Но в деревне трудно остаться незамеченным. К тому же дом был под наблюдением...
На рассвете девушку доставили в районную жандармерию. Допрашивали — и били резиновыми дубинками. Она знала, что ее молчание – единственное оружие в этой битве. Потом везли в товарном вагоне на Джанкой, затем — в Симферополь. Тут уже вопросы задавали гестаповцы. Как-то во дворе Елена, увидела знакомые, родные лица партизан. Разговаривать запрещалось, но удалось узнать, что они были задержаны полицией в Зуйской равнине.
Допросы, на которых Елена утверждала, что она из Севастополя, простая медсестра, не проходили без физического насилия. А потом ее увезли с группой пленных в тюрьму, там Елена встретила много таких же девочек, как она.
Были в тюрьме летчики, попавшие в плен после того, как были сбиты их самолеты. Один из них, с обожженными ногами, стал центром внимания. Ему сшили тапочки из шинели, чтобы облегчить страдания.
В страшном симферопольском лагере для военнопленных «Картофельный городок» свирепствовал сыпной тиф. Елену вместе с ее боевой подругой, как медсестер направили туда. Каждый день умирало очень много пленных. Затем заболела Оля Приходько. Ее отправили ее в лазарет, а Елену — в тюремное карантинное отделение. Но она все-таки заболела сыпным тифом в тяжелой форме. Но выжила, выздоровела.
Тем временем фронт приближался к Крыму. Военнопленных везли в Севастополь, где ожидалась дальнейшая транспортировка. Пленные собирались на причале, их загоняли на баржи. Пунктом назначения, оказалось, была Одесса. Это был декабрь 1943 года.
Но там пленные пробыли недолго, согнали в товарные вагоны — и снова куда-то повезли.
И вот Елена оказалась в Сидлице, городе на востоке Польши, в лазарете для пленных. Там она ухаживала за теми, кто болел или получил увечье. А в конце июля 1944 года Седлице освободила Красная армия. Больных повезли на Родину.
Из 107 человек, которых Елена вместе с медсестрами сопровождали, три человека похоронили, а с остальными военнопленными доехали до Калужской области.
В октябре 1944 года Бодриченко Елена Михайловна вернулась домой, в Крым. Разоренный фашистами, опустошенный, но родной.
