Былое и думы
Катерина Трутько, «АиФ-Крым»: С пчёлами давно дружите?
Петр Данилюк: Многие говорят: мол, я пчеловод второго или третьего поколения. А я — пчеловод с основания нашего рода. В прошлых столетиях только ленивый не занимался разведением домашних пчёл или бортничеством — разграблением гнёзд диких насекомых. Я хорошо помню дедов, родившихся еще в 1880-90-х годах, у каждого было по два-четыре улика. Это потом урбанизация села привела к тому, что люди перестали заниматься не только пчелами, но и садоводством, скотоводством. Пчёлы были у моего деда, я занимаюсь ими уже семнадцать лет.
— Российским пчёлам легче жить, чем украинским?
— Им, между прочим, тоже требуется паспорт! Серьёзно, паспорт на пасеки — норма для всех стран, это значит, что пчёлы и сами мёд и другие продукты проверены ветеринарной службой. Однако документ сейчас есть не у всех: дорого. С каждой пчелосемьи нужно отобрать 10 пчёл и заплатить за их исследование, а если таких семей 40-50, то получается круглая сумма. Да и пасечников стало меньше, многие из них уже пожилого, а то и престарелого возраста. После закрытия границы добывать мёд стало сложнее: раньше мы выезжали на Херсонщину, в Одесскую область, кочевали всё лето с пасекой. В 2014-м кто-то ещё рискнул выехать на Украину, но ульи назад вернулись не все, не пропустили.
— То есть, сейчас в Крыму мёд только из нектара, который пчёлы собирают на местных растениях?
— Пчела собирает пыльцу и медовую росу в радиусе 2-3 км от стоянки, а иногда и 4 километра может пролететь. Чтобы получился мёд из одного вида растений, нужно, чтобы на территории около 1500 гектаров росла одна медоносная культура. Найти такое в Крыму практически невозможно. Но и смешанный, или, как ещё говорят, полифлорный мёд ничем не хуже. Только представьте, что к липе, которая лечит простудные заболевания или к каштану, что используется при закупорке вен, мы добавим шалфей, лаванду, пыльцу зверобоя и софоры японской! Когда мы кочевали на Украине нам еще и приплачивали, что мы селили пчел в промышленных садах. В Крыму же стали больше сеять зерновых, но осталось немного подсолнечника, кориандр — тоже не плохой медонос.
— Как по-вашему, какой мёд покупают крымчане и туристы?
— Специфика купли-продажи предусматривает фальсификацию — начиная от лейбла на джинсах и заканчивая, стыдно сказать, продуктами питания. Мёд — это самый быстрый процесс получения дополнительной прибыли.
Был у меня случай, когда ульи стояли на поле кермека — лекарственного растения, может видели, с синим таким цветочком. Он появляется в августе-сентябре, но бывает это не каждый год. Кермек выносит самую сухую погоду, накапливает влагу в листьях, чтобы потом использовать ее для создания цветоносных побегов и цветоносов. Мёд из этого цветка яркий, ароматный. Местный житель упросил меня продать ему три трёхлитровых бутыля, около десяти килограммов мёда выкупил за цену вдвое дороже рыночной. Потом пояснил, что он его с более дешёвым смешает — и продаст на рынке. И хорошо, если он сделает именно так, а не разбавит мёд сахарным сиропом с примесью ароматизаторов и пищевых добавок, как это обычно бывает. Знайте, что определить сорт мёда по запаху невозможно — он не пахнет, это могут сделать только профессиональные дегустаторы. Да и о какой чистоте запаха можно говорить, если бадья с мёдом стоит открытая, а рядом, допустим, чеснок продают?
— Получается, что и мёда-то на рынках нет?
— Нельзя, конечно, быть настолько категоричным, но всё что у нас есть — это миксы. Ещё лет пять назад у нас выступал доктор сельскохозяйственных наук, профессор Николай Смирнов из Ленинградского сельскохозяйственного института, который занимается пчеловодством. Он объездил все страны где занимаются пчеловодством, в том числе и Африку. Так вот, он рассказывал, что всё Подмосковье работает на подготовку таких миксов.
Эй, молодёжь!
— Молодые увлечённые люди к вам приходят?
— Мёдом не заманишь… Трудятся энтузиасты, которые уже давно на пенсии. Мы стареем, молодых практически нет в нашей сфере, а опыт нужно кому-то передавать. При Украине нас немного поддерживали власти, сейчас мы обращались за помощью в Госкомитет по аграрному хозяйству, но нам сказали: мол, вы же с этого зарабатываете. Мы обратились в Министерство образования Крыма, чтобы разрешили вести если не уроки, то хотя бы на классных часах рассказывать о нашей профессии, но от нас отмахнулись: мол, не нужно это. Зря — лучше пусть дети о пасеке думают, чем о наркотиках и курении. Этой зимой в КФУ выделяли гранты под научные исследования, мы пытались пробиться, но снова нас посчитали лишними. Зато выделили деньги на развитие курдючного овцеводства. Зачем оно нам, климат же не тот? Лучше бы занялись исследованием болезней пчел.
— А что, пчёлы тоже болеют?
— Сегодня в мире это один из самых неизученных вопросов — гибель их от неизвестной болезни. Многие связывают это с изменением магнитных полюсов, с радиоизлучением мобильной связи. Но мало кто связывает гибель пчел с развитием химической промышленности и удобрением. В наше время инсектициды регулируют рост и развитие насекомых, не дают перейти на другую степень развития: личинка остается личинкой, а куколка — куколкой. Главное условие выпуска таких препаратов — безвредность для червей, рыб и пчел, потому что именно эти существа могут передать яд человеку. Для этого в оригинальный инсектицид добавляются вещества, отпугивающие пчел. Но большинство нынешних фермеров пользуются дешевыми дженериками, не обладающими такими свойствами. И пчелы гибнут. В Крыму же одно время вообще травили вредных насекомых остатками старых химикатов из склада под Бахчисараем. Угадать, сколько гадости мы съели после такой обработки, невозможно. Кроме того пчелы гибнут от вирусов. Что в России, что на Украине всего по одному институту, занимающихся развитием пчеловодства, а в той же Германии, что меньше РФ в несколько раз, таких структур целых семнадцать. Умрёт пчела — люди через четыре года начнут голодать.
— Многие считают, что пчеловодство — самое простое дело: сиди себе под деревом, дыши воздухом, а пчёлы сами в улей мёду натаскают. А как на самом деле?
— Пчёл надо кормить, ухаживать за ними. Представьте улей с четырьмя рамками: нужно снять корпус, убрать погибших насекомых, переставить рамки местами, чтобы матке было удобнее откладывать яйца. Каждая рамка весит 3-4 кг, а уликов, например, 40 — вот и посчитайте, сколько надо перетаскать, да ещё часто в жару.
— А вас при этом ещё и кусают в благодарность…
— Ну, от укусов только польза: апитерапия уже давно и успешно лечить радикулиты, спинные и суставные боли, даже межпозвоночную грыжу. Лично я с помощью пчелиного яда вылечил трофическую язву. Такое лечение я и на жене испробовал, я испытывал на жене, у неё с возрастом спина болеть начала. Одной-двух процедур ей хватает на целый год.
Которые тут временные? 
Гибкие мониторы и молекулярные магниты. Над чем работают крымские ученые 
Двое на десять тысяч. Почему не «рассосались» очереди в Госкомрегистр Крыма 
150 тысяч «невидимок». Кто просто не хочет, а кто «без вины виноват» 
Усов, лап и хвоста мало! Новые правила регистрации животных в Крыму