«Я знаю эту женщину, по национальности еврейку, но фамилия, имя и отчество её мне неизвестны, приблизительно ей было 38-40 лет. У неё было двое детей: мальчик 2-х лет и девочка 5-ти лет. Откуда она приехала, я тоже не знаю», — так в одном из протоколов были записаны воспоминания Марии Литавки, жительницы деревни Асам-Бай Старокрымского района.
Эту неизвестную женщину с её мальчиком и девочкой убили в оккупированном фашистами Крыму. Вместе с десятками тысяч других женщин, мужчин и детей. За то, что были евреями.
27 января отмечается Всемирный день памяти жертв Холокоста. Дата, которая уводит в тяжёлое и страшное прошлое. И… малоизвестное. Но разве за семьдесят пять лет, которые прошли со времени окончания войны не всё выяснено, уточнено, рассказано? Об этом «АиФ-Крым» поговорили с историком, доктором философии в современной истории Оксфордского университета Михаилом Кизиловым.
Конец легенды о немцах
АиФ-Крым, Наталья Дремова: На какую реакцию крымчан рассчитывали фашисты, захватив полуостров?
Михаил Кизилов: Предполагалось, что все, кто недоволен политикой Сталина, ринутся встречать победоносную немецкую армию, как освободительницу. Но это не сработало. Да, некоторые побежали приветствовать «новых хозяев», но это была малая часть крымчан: кто-то пострадал от репрессий, у кого-то советская власть отняла статус, деньги, недвижимость. И потом, во все времена есть люди, которые при любой власти стараются сделать карьеру, ухватить кусок пожирнее.
Нацисты предполагали, что уничтожение евреев в Крыму не вызовет особо негативной реакции у населения. И в отчётах айнзацкоманд именно так и писали. Но на самом деле в том же Симферополе у каждого человека были если не родные, то друзья или знакомые среди евреев, крымчаков, цыган. Было огромное количество смешанных браков. И гибель всех этих людей вызвала ужас, многие только после этого осознали, что принёс фашизм. Это был конец легенды о «строгих, но справедливых немцах», которых крымчане видели во время оккупации 1918 года.
— Айнзацкоманды, действовавшие в Крыму, уже «наследили» в других местах?
— Да, это были, можно сказать, опытные палачи. Они пришли через юг Украины, где проводили такие же «акции». У них все действия были отработаны. И в городах, и в сёлах полуострова «зачистки» проводили профессиональные каратели.
— Крым среди всех регионов, переживших такие же трагедии, всё-таки стоит наособицу: здесь не создавали гетто. Почему?
— Действительно, везде использовалась одна схема: евреев сначала регистрировали, затем собирали в гетто, использовали на тяжёлых работах, постепенно уничтожали. Но в Крыму немцы пришли в ноябре, впереди — зима. И даже после того, как из крымчан под угрозой расстрелов «вытрясли» все запасы продуктов, стало понятно, что армию этим не прокормить. И её ещё надо расквартировать. К решению проблемы фашисты подошли с немецким рационализмом: евреи составляли значительную часть населения, поэтому и решено было их уничтожить сразу. Исключение — Ялта, где гетто было создано, но на короткое время.
— Почему после первых «акций» в ноябре и декабре 1941 года люди не пытались спастись — уехать, спрятаться, купить чужие документы?
— Кто-то так и поступал. Но первые массовые расстрелы проходили в режиме строжайшей секретности. Где-нибудь в степном Крыму, где располагались еврейские колхозы люди могли об этом не знать. Да и куда бежать, если в каждой деревне население переписано, все друг друга знают, любой чужой человек на виду. К тому же, евреев легко было узнать по внешности. В 99% случаев староста был лоялен к «новой власти» и непременно выдавал таких беглецов. Идти в лес или горы к партизанам? Но их ещё надо найти. Пройти блокпосты, знать местность... И не факт, что партизаны примут незнакомого человека.
— И всё-таки, многим ли удалось спастись?
— Наверное, можно говорить о десятках человек. Я нашёл в архиве Мемориального комплекса Холокоста «Яд Вашем» (Израиль) удивительную историю спасения симферопольца Леонида Белявского. Он тогда был подростком. Его дважды расстреливали, и дважды он живым выбирался из могилы. Оба раза он прыгал в яму до того, как раздавались выстрелы.
— Для этого требовалось немало мужества. Больше шестидесяти человек, проживавших в Крыму, носят звание Праведник мира, которые присваивается тем, кто спасал от гибели обречённых. Конечно, таких людей было гораздо больше, мы просто не знаем о всех случаях. Иногда некому подтвердить факты, самих спасённых не удалось найти. Бывает, что вот она, история — а людей найти не удалось. Например, в Мамакском детском доме Симферопольского района директор и сотрудники скрыли от фашистов 25 еврейских детей, выправили им новые документы, способствовали их усыновлению. Но через десятки лет после войны их разыскать не удалось.
Многие крымчане знают о Саиде Арифовой из Бахчисарая, которая спасала еврейских детей и воспитанников детдома. К сожалению, тоже не удалось найти свидетелей. Но ведь люди спасали не ради званий и признания — они просто не могли поступить иначе.
Люди не изменились
— Была ли неизменной политика нацистов в отношении разных народов?
— Она точно не была прямолинейной. Отношение к славянам, например, оставалось неизменным: они могли быть полезными, но «полноценными» не считались. Хотя нацисты украинцев ставили выше русских, а тех — выше поляков. Существовала своего рода табель о рангах, внизу которой были евреи, крымчаки, цыгане, которые, по мнению фашистов, безусловно подлежали уничтожению.
С другой стороны, в 1941 году происходили массовые расстрелы крымских цыган. Некоторым удалось скрыться, выдав себя за крымских татар. Так вот, где-то в 1943 году, после Сталинграда, фашисты пытаются делать ставку на тюркские народы СССР. В лагерях для военнопленных для своих формирований активно вербуют выходцев из Средней Азии, и официально меняют нацистскую политику в отношение цыган. Они начинают утверждать, что часть их — те, что исповедуют мусульманство, цыгане-гурбеты, являются особой группой иранского происхождения. И они, мол, к цыганам отношения не имеют и расстрелу не подлежат. Более того, их начинают склонять к сотрудничеству.
— Успешно?
— Есть свидетельства о нескольких людях, которые сотрудничали с фашистами. Один из них был охранником в концлагере на месте бывшего совхоза «Красный». Неизвестно, как ему удалось в 1941-м избежать расстрела, он вроде и не скрывался, и называли его окружающие не иначе, как Жорж-цыган, а настоящая его фамилия – Джафаров. Был в «Красном» и еще один охранник-цыган, Куртмамбет Сейтумеров с говорящей кличкой «Комендант». Удивительно, но только в Крыму известны факты такого сотрудничества с фашистами.
Кстати, о «Красном»: мне удалось найти документы о том, что и там в 1941 году расстреливали евреев — сельских жителей, которые жили неподалёку, в деревне «Максим Горький». Там они были расстреляны и сброшены в колодец. В общем и целом было уничтожено около 40 еврейских дворов, в каждом жило по две семьи.
— В том-то и дело, что нам известно примерно пятая часть событий того времени! Исследователи не так давно получили доступ к ранее закрытым архивным документам в разных странах. А они помогают уточнить ход событий, имена жертв и палачей, цифры. Например, считается, что в бывшем противотанковом рву на 10-м километре шоссе Симферополь-Феодосия лежит от 14 до 18 тысяч человек. Мне, одно за другим, попадаются новые свидетельства того, что здесь расстреливали не только в 1941-м, но и во все последующие годы, до освобождения города. Это значит, что здесь погибло больше людей, чем мы считаем.
— Если представить, что все мы, крымчане, перенеслись бы сейчас на оккупированный фашистами полуостров — стали бы мы спасать кого-то, жертвуя своей безопасностью, жизнями? Сильно ли мы отличаемся от людей того времени?
— А я думал об этом в 2014 году. С ужасом представлял, что вот добираются сюда «поезда дружбы» с нацистами, входят украинские войска, чтобы усмирять крымчан… И начинается то же, что и во время фашистской оккупации — правда, не так явно, в других масштабах: поиски инакомыслящих, деление людей по национальности, убийства, в том числе и для устрашения населения.
И тогда я представлял, кто из моих знакомых как себя поведёт. Кто пойдёт в старосты, кто запишется в полицаи, а кто уйдёт в партизаны. Мне кажется, что мы не изменились, народ каким был, таким и остался. И мы тоже бы спасали, боролись, сопротивлялись. Встретились бы с примерами чудовищного предательства и невероятного героизма. Лучшее и худшее в человеке проявляется в таких ситуациях.
В Крыму почтили память расстрелянных во времена ВОВ евреев и крымчаков 
Должность главного раввина Симферополя занял Йехезкель Лазар 
В Крыму планируют открыть центр науки об еврействе 
Под грузом из мертвецов. Как спасались из «симферопольского рва»