«Объявляем всем нашим верным подданным, что немного дней тому назад манифестом нашим оповестили мы русский народ о войне, объявленной нам Германией...» Все газеты Российской империи опубликовали это обращение Николая II о том, что страна вынуждена ответить на вызов, прибегнуть к «силе оружия».
1 августа 1914 года Россия вступила в войну. Ту, которую назвали Большой и Великой. Историки обозначили, правда, её как «Первую Мировую», но многим казалось, что второй и следующих быть не может — слишком кровавой, изматывающей и бесчеловечной казалась эта...
1 августа наша страна отмечает ещё одну дату: День памяти русских воинов, погибших в Первой Мировой войне. И слово «русских» здесь не обозначение национальности. Это все, кто сражался за свою страну.
«АиФ-Крым» вспоминают основные факты о Великой войне и полуострове.
Первые недели
Первые дни и недели войны — это мобилизация. Сотни тысяч семей, враз оставшихся без кормильцев-мужчин. В Симферополе квартировали 51-й Литовский и Крымский конный полки — они были отправлены на передовую.
Большая война будто подходила к Крыму маленькими шажочками. Сначала, как и по всей России, в городах проходили патриотические манифестации, призывников провожали торжественно и многолюдно. Уже к концу августа в Крым стали прибывать первые раненые.
А затем в газетах появились — и остались надолго колонки и «подвалы», где публиковали извещения о погибших:
«В город прибыли останки шт-кап. Н.Д. Серова, из дворян Таврической губернии».
«Убит в бою с австрийцами симферопольский мещанин Спиридон Барботко».
«С вечерним поездом в город привезены останки прап. Константина Ивановича Панаиоти».
«Убит в бою проживавший в Симферополе кишенёвский мещанин прапорщик запаса Сруль Менделевич Мордкович».
Постепенно всё больше на полосах будет выделяться места под скорбные списки, и крымчане, купив газету, станут просматривать их в первую очередь, выискивая знакомые фамилии.
«Немцев — вон!»
Очень быстро докатилась до Крыма «антигерманская» волна. До погромов немецких лавок и разных заведений, как в больших российских городах, дело не дошло. Но в местных магазинах приказчики уже не хвалили высокое качестве немецких товаров, а кое-где от них вообще отказывались.
Без работы оказывались «люди интеллигентных профессий»: лишались своих мест гувернантки, бонны, педагоги немецкого происхождения. А вот врачей это общественное неприятие не задело: слишком ценными считались эти специалисты, а в Крыму не хватало медиков.
На полуострове было немало немецких колоний, и их жители чувствовали себя неуютно. Уже через несколько месяцев они обсуждали возможность переезда в другие губернии, либо за границу. В начале 1915 года газета «Русское слово» писала: «Немцы приступили к ликвидации своих земель. Первая сделка соверена в Евпаторийском уезде. Немцы-колонисты продали татарам 900 дес. по 140 руб. Земли оценивались в 275 руб. за десятину».
Турецкий рейд
Турция — союзник Германии в Великой войне, опробовала «новые игрушки». Ей были поставлены два линейных крейсера: «Гёбен», переименованный турками в «Султан Селим Грозный» и «Бреслау» («Мидилли»). И Турция принялась воплощать в жизнь идею о собственном господстве в Чёрном море.
30 октября турки атаковали Одессу. Как только известие об этом было получено, в Севастополе к бою приготовили береговые батареи. И «гость» прибыл: «Гёбен» приблизился неожиданно близко к Севастополю — и был обстрелян. Крейсер обстрелял Константиновский форт, район Морского госпиталя, угольные склады и Корабельную слободку. Турецкое судно получило повреждения, и ретировалось. Итогом рейда врага к севастопольским берегам стали двое убитых и восемь раненых гражданских.
А ещё — разрушенное орудие, семеро погибших и десять раненых военных. И во время отхода «Гёбена» был повреждён и затоплен минный заградитель «Прут», погибли и оказались ранеными моряки с нескольких русских кораблей.
На обратном пути к Босфору турки захватили грузопассажирский и почтовый пароходы.
А феодосийцы впервые узнали, что такое обстрел. Утром 31 октября по городу открыл огонь лёгкий турецкий крейсер «Гамидие». Постреляв, корабль захватил и потопил парусник с грузом соли и грузовой пароход.
В Феодосии в результате обстрела были повреждены здания, две церкви, железнодорожное депо и фабрика Стамболи. Немало жителей уехали после обстрела в Старый Крым. Те, кто имели возможность двинуться подальше, ехали в Симферополь. Гостиницы в крымской столице были переполнены.
Интересно, что севастопольцы никуда не ехали. «Жители Севастополя отнеслись к появлению неприятельских судов совершенно спокойно. Никакой паники не было», — сообщила газета «Русское слово».
Турецкие корабли, отходя, насыпали мины, на них подорвались два парохода: «Ялта» и «Казбек». Люди были спасены командой подошедшего на помощь парохода «Игнатий Прохоров».
Кстати, сам «Гёбен» через пару недель наткнулся на мину — скорей всего «родную», ибо такова специфика течений в Чёрном море — в проливе Босфор. И провёл несколько недель на ремонте.
В апреле 2016 года крейсер «Бреслау» обстрелял Евпаторию, выпустив по городу 50 снарядов. Пострадали причалы, здания. Точно известно об одном убитом матросе.
Корабли Черноморского флота с 1914 года стали совершать успешные рейды к турецким берегам. И турки вынуждены были держать часть флота у собственных портов.
Женщины и дети
Уже в 1914 году стали появляться публикации о детях, которые оказались в частях действующей армии. Снимки юных героев в форме и с описанием подвигов появлялись в газетах и журналах. 14-летние стреляли из пулемёта, 12-летние ходили в разведку, подростки подносили снаряды и отбивались штыками от атакующих.
Всё это вызвало эпидемию бегства на фронт. Мальчики стремились в бой, девочки — в сёстры милосердия. Не обошло это поветрие и Крым. Время от времени появлялись сообщения о том, что с поездов сняли очередных беглецов.
Зимой 1915 года в заразной (инфекционной) больнице Симферополя оказался двенадцатилетний Афанасий Лукич. «Мальчик этот 3 раза убегал из дому, чтобы поступить в армию. Первый раз он был задержан на симферопольском вокзале, второй – на ст. Джанкой и, наконец, третий раз побег удался, — и после долгих мытарств молодой доброволец попал в действующую армию, с которой достиг и Карпат. Мальчик очень охотно рассказывает о своих приключениях, но в настоящее время он серьезно болен (невыясненной формой тифа)» — рассказывали «Южные ведомости».
Стремились на войну и женщины. Кто-то — чтобы приносить пользу. Кто-то — ради близкого человека.
В мае 1915 года, например, в Симферополь приехала супруга офицера Тихонюка. Женщина, узнав о ранении мужа, отправилась в действующую армию, чтобы выхаживать мужа. Да так там и осталась, стала работать телефонисткой. А когда мужа ранили вторично, женщина... вытащила его из-под огня. За что и была награждена «Георгиевским Крестом».
От сахара до керосина
И всё-таки война гремела далеко. Но её последствия ощущать крымчане начали довольно быстро. Явные неудобства стали к 1916 году.
Сначала из свободной продажи пропал сахар. Сказались и спекуляции, и сложности с поставкой. Первым городом, где ввели карточки на сахар, стал Симферополь. Летом здесь провели «сахарную перепись». Организовали «Сахарное бюро», где регистрировались неучтённые граждане — многие как раз во время переписи были на дачах. Норму установили в 3 фунта (1,35 кг) в месяц на жителя.
Примерно в это же время возник дефицит крепкого алкоголя, свечей и керосина. К осени власти Симферополя предложили выдавать и это по карточкам.
Сильно выросли цены. А вот зарплаты за ними не успевали. Ситуацию усугубляло то, что в Крым потянулись беженцы из прибалтийских и польских губерний.
Короткая память
Памятников воинам, погибшим в Первой Мировой войне, в Крыму нет. Умерших в госпиталях и вывезенных с поля боя хоронили на гражданских и гарнизонных кладбищах. Некоторые захоронения отмечали примечательными сооружениями. Как, например, часовня во имя архистратига Михаила на севастопольском кладбище. Под ней располагалось 36 склепов.
Но намерения... были.
В сентябре 1918 года председатель еврейской общины Симферополя Зельц напоминал министру внутренних дел Крыма о том, что в городе создана комиссия по постройке памятника евреям.
«На Симферопольском еврейском новом кладбище похоронены евреи-воины в количестве 64 человек, умерших в местном лазарете от ранений и других болезней, полученных в войне 1914-1918 годов и эвакуированных в Симферополь на излечение», — сообщал Зельц. Увековечить их память предлагалось сооружением памятника. В чём и просила «сочувствия» уже собранная комиссия.
И ответ последовал незамедлительно! Министр охарактеризовал намерение как «добрый почин».
Но памятник так и не появился. Более ранее прошение удостоено коротким ответом, который можно сформулировать в двух словах: «нет средств». И более позднее ободрение министра в такой ситуации ничего не значило.
«Памятник так и не появился, — рассказал председатель общественной организации «Региональная национально-культурная автономия евреев Республики Крым» Анатолий Гендин. — Все как всегда: сначала обнадежат, а потом не найдут средств и спускают на тормозах… А потом революция и уже было не до памятника. Сегодня, благодаря усилиям еврейских организаций, общественности города и Министерства культуры Республики Крым, еврейское кладбище относится к выявленным объектам культурного наследия и появляется возможность выполнить проект по благоустройству кладбища с установкой данного мемориала. Пока выполнили ограждение еврейского кладбища со стороны улицы Широкая, но бомжи, не согласные с тем, что им закрыли вход на кладбище, выломали секции для прохода, чем уже воспользовались некоторые организации, чтобы снова вывозить бытовой мусор на еврейское кладбище, хотя контейнеры для бытовых отходов находятся рядом».
И не было в сентябре 1918 года, как ещё не догадывались сами инициаторы, времени. Крым тогда уже пережил блокаду Украины, возмущённой нежеланием полуострова стать частью «незалежной», немецкую оккупацию. Впереди было второе пришествие «красных» и возвращение «белых», взятие Крыма Красной Армией, ликвидация «классово чуждых». В их числе — десятки тысяч фронтовиков, участников Великой войны.
