В салоне огромного «Боинга» было примерно два десятка человек: женщины, возвращавшиеся к своим мужьям, дипломаты, военные. Из Москвы в Дамаск отправляется один рейс в неделю, и вскоре после прибытия самолёт вылетает назад, в Россию. Севастополец Олег Софяник этот полупустой салон решил считать своим первым «сирийским» впечатлением.
В раздираемую войной страну Олег летел вместе со своим другом и товарищем по увлечению морскими марафонскими заплывами Шамилем Алимурадовым. Зачем? На этот вопрос ему пришлось отвечать десятки, если не сотни раз: поддержать, как может, людей, находящихся на передовой самого страшного и, увы, недооцениваемого многими россиянами, сражения нашего времени.
В дорогу — с гранатой
Наталья Дремова, «АиФ-Крым»: Какой вы увидели Сирию?
Олег Софяник: С самолёта — пустыней, где почти не видно городов. А понимание о том, что здесь идёт война, пришло уже в аэропорту Дамаска: он пустой, на лётном поле видны ржавые самолёты. Отсюда в день отправляется всего 4-5 рейсов. Меня поразило довольно большое количество людей рядом с аэропортом — видимо, беженцев из центральных районов Сирии. Я видел босых, в каких-то лохмотьях, женщин и детей, они живут там чуть ли не в палатках. Вдоль трассы, по которой мы ехали в город, не так давно стояли боевики ИГИЛ (запрещённой в РФ террористической организации, — ред.). Их удалось отодвинуть на пять километров в сторону от этой дороги, она теперь считается безопасной. А ещё год назад, бывало, что здесь захватывали машины с пассажирами. Но разрушений — как в хронике о военном Сталинграде! Очень много блок-постов сирийской армии и самообороны.
— Город сильно пострадал?
— Очень необычно, когда из кварталов, превращённых в руины, попадаешь в те, где практически полностью сохранилась довоенная жизнь. Красивые дома, зелёные улицы, работающие магазины, множество людей, которые гуляют, сидят за столиками в кафе, занимаются на стадионах, играют в футбол. Но — везде вооружённая охрана, опасаются террактов.
— Но все помнят, что идёт война…
— Сирийцы, которые живут на подконтрольных правительству территориях — а сегодня это всего около трети страны - понимают: либо удержится режим Башара Асада, либо придут террористы. А вместе с ними — средневековые, чудовищные законы. Будут распинать на крестах, рубить руки, торговать на рынках людьми. Женщины будут ходить, скрывая лица… Кстати, Сирия всегда была примером терпимости по отношению к религиозным и культурным обычаям. Я видел в Дамаске девушек, неотличимых от обитательниц наших городов — в открытой одежде, даже с татуировками и пирсингом. А рядом шли дамы в платках, хиджабах, даже в паранджах — и это воспринимается нормально, каждому дана возможность жить так, как ему хочется.
— Что вам рассказывали о жизни на захваченной террористами части Сирии?
— В восточных провинциях, где обосновались террористы, существует огромное количество тюрем для захваченных в плен людей, за которых пытаются получить выкуп. Нас остерегали от поездок на такси: случалось, что не знающих маршрута людей таксисты привозили в кварталы, контролируемые боевиками, и там продавали. Жители Дамаска, которые вынуждены по каким-либо делам выезжать в другие места, берут с собой несколько ручных гранат — чтобы подорвать себя, если будут захвачены террористами. Смерть лучше плена с пытками и тюрьмой. И было несколько случаев таких самоподрывов, я слышал, как один инженер взорвал себя и свою семью, когда понял, что на блок-посте стоят боевики. Понимаете, армия не может контролировать все трассы, вечером и ночью боевики, иногда переодевшись в форму правительственных войск, устраивают такие засады. Люди для них — товар, женщины — товар особо ценный. Среди террористов не только ИГИЛ, но множество мелких и крупных исламистских группировок. Нет никакой «умеренной» и «не умеренной» оппозиции, все дерутся между собой за землю, за добычу, за контроль над источниками нефти. И цель у всех одна — насадить жестокий режим, в котором человеческая жизнь ничего не стоит. Сирия — это сейчас форпост борьбы цивилизации и дремучего невежества, жестокости и агрессии. Мне жаль, что многие этого не хотят видеть. Зараза, если её не уничтожить, рано или поздно расползётся по другим странам. Но эта война в Сирии надолго, пока боевиков продолжают подпитывать и поддерживать США и Саудовская Аравия.
Дороги, пляжи, люди
— Как люди реагировали на сообщение о том, что вы из России?
— На тех же блок-постах пропускали сразу. Незнакомые люди руки пожимали, улыбались, пытались показать, как нам рады. Как-то зашли в кофейню, когда наш сопровождающий упомянул, откуда мы, хозяин наотрез отказался взять деньги. Я бы сказал, что Россию сирийцы боготворят, они сохранили не только память о дружбе и помощи в советское время. Та военная поддержка, которая оказывается правительству в их глазах — не просто сдерживание ИГИЛ, ощутимые удары по террористам. Для них важно, что когда практически весь мир отвернулся, бросив Сирию в тяжелейшей ситуации, Россия не бросила. Она дала надежду, уверенность. В Дамаске на домах огромное количество граффити, в том числе и с российскими флагами.
— Та территория, где был устроен ваш заплыв, считается безопасной?
— Да, в Тартусе не было боёв, но в мае здесь произошли два чудовищных теракта. Сначала шахид взорвал себя с автомобилем на автовокзале, были убиты почти 80 человек. А когда пострадавших стали привозить в больницу, второй шахид устроил взрыв в приёмном покое. От Дамаска до Тартуса — 700 километров, и меня поразили великолепные дороги. Никакого сравнения с нашими, «убитыми» в украинские времена, трассами.
— А ещё что удивило?
— Пейзажи очень похожи на крымские, идёшь по набережной, кажется, что в Ялте находишься. Город очень красивый, много зелени. Кстати, западные провинции — кормильцы страны, здесь выращивают большую часть продовольствия. Здесь очень тёплое море, песчаные пляжи. Но в городе купаться не рекомендуется, здесь почему-то не принято убирать на пляжах. Мы с Шамилем решили потренироваться, поплавать у берега, недалеко от нашего отеля. И я чуть ногу себе не распорол: весь песок — в осколках стекла, очень грязно. Но это — специфика всех арабских стран: чисто только там, где принимают туристов, за углом — груды мусора. Жизнь там недорогая, обед на двоих — меньше двухсот рублей, отличного качества одежда стоит дёшево. Но покупателя там, в отличие, например, от Египта, не рвут на части, вынуждая хоть что-то приобрести. Напротив, обслуживание очень вежливое, ненавязчивое.
— Как восприняли в Тартусе заплыв двух россиян?
— То, что мы специально приехали, чтобы продемонстрировать солидарность с жителями Сирии, всех впечатлило. Вся набережная Тартуса была увешена флагами, много людей наблюдали за заплывом на набережной, с катеров сопровождавших нас. И мы плыли не одни — с пятнадцатью сирийскими спортсменами. Это не было соревнование, а дружеский заплыв. Сирийцы, среди которых были члены олимпийской сборной по плаванию, подстраивались под нас, а могли бы легко нас обогнать. Середина маршрута — остров Арвад, мы не выходили на берег, сразу повернули назад, к Тартусу. На берегу нас встречали губернатор города, министр спорта и глава олимпийского комитета Сирии. В этой стране марафонское плавание не развито, наш заплыв был первым.
— Между россиянами и сирийцами, по-вашему, много сходства?
— Я не выделялся из толпы, среди сирийцев очень много светловолосых и голубоглазых. Много гулял по Тартусу, никто не обращал на меня внимания: пока молчал, сходил за местного. Сирийцы — симпатичный народ, очень похожи на нас, и не только внешне. Они держатся с достоинством, радушны, гостеприимны. Меня впечатлило их мужество и способность радоваться даже в такое тяжёлое время, когда опасность рядом. Они верят в лучшее будущее для своей страны, как и мы. Меня пригласили ещё раз приехать, провести заплыв уже в зимнем море. Надеюсь, что вернусь.
Смотрите также:
- Смертельный рейс. Что известно о крушении автобуса на горной дороге в Крыму →
- Дайте наркоз! С операции – в реанимацию и обратно →
- Сергей Аксёнов: «Не могу же я себя клонировать» →