Резиновые сапоги очень кстати. Хотя после дождя земля чуть подсохла, их приходится с усилием отрывать от чавкающей поверхности. Где-то по рубчатой, оставленной гусеницами колее, идти даже удобно; где-то она обрывается, накладываясь на другие. Вот такая «дорога». Специальная. Для гусеничной техники, которая грязи не боится.
Где-то в Крыму — а конкретнее широкой публике знать не надо, развернулся ремонтный батальон ВС РФ, восстанавливающий бронемашины для группировки войск «Восток». «Раненые» приходят с южно-донецкого направления. Krym.aif.ru побывали в «госпитале» для боевых машин.
Под козырёк: защита от дронов
Из ремонта на передовую бронемашины возвращаются не просто в исправном состоянии, а с улучшениями, которые здесь вносят, чтобы дополнительно защитить технику. Само пребывание на передовой «подсказывает», что можно сделать.
«Например, устанавливаем противодроновые козырьки, — показывает на один из танков Т-80БВ капитан с позывным «Армата». — Сначала ставили только поверх башни, теперь — и над крышей мотора и компрессионного отделения. Противник тоже учится: раньше целил только в башню, сейчас приноровились и по двигателям попадать. Теперь обвариваем танк полностью: стремимся обеспечить безопасность экипажа в полном объёме».
Случается, что в ремонтном батальоне прибывшие на ремонт машины встречают с узнаванием: они уже тут побывали. «Самый запоминающийся случай — когда машина к нам приходила три раза, — приводит пример «Армата». — Первый раз проблемы у танка были по ходовой части, это мы исправили. Потом снова он прибыл: двигатель вышел из строя. Заменили его. А на третий раз случилось попадание в башню, но ребята, слава Богу, живые. Приехали к нам: «Ну, вот снова мы, теперь вот такая неисправность...» Сами целы, это главное. Железка что — мы её отремонтируем!»
Иногда экипажи приезжают вместе со своими машинами. Помогают ремонтниками. Сами проверяют уже исправленную технику. И снова возвращаются на передовую.
Недавно прибыл в батальон БРЭМ: бронированная ремонтно-эвакуационная машина, именно она «выдёргивает» с поля боя подбитую и поломанную технику. В ремонт её сопроводил экипаж. Эти ребята — Алексей, Александр и Антон, на днях были награждены орденами Мужества.
Водитель БРЭМа, Александр, немногословен: наградили за эвакуацию раненых. Так случилось, что поехали вытаскивать машину, а все крепления на ней отвалились, да ещё миномётный обстрел. А в машине — пятеро раненых, пытались эвакуироваться. Загрузили их на броню и увезли. Вот и всё...
Экипаж БРЭМа
В лесополосе удерживали позиции десять бойцов. Ночью к ним добралась колёсная машина, чтобы их забрать. Одновременно подвезли пополнение. Но транспорт попал в воронку.
«Нам был дан приказ: вытащить технику из ямы, чтобы она спасла «трёхсотых», — рассказывает член экипажа БРЭМа Антон. — Подъехали — а стрельба с обеих сторон, но у нас задача, надо работать. У бронемашины уже одного крюка нет, дёрнули — второй вылетел. И тут случился первый «прилёт» от миномёта, ранило командира группы, которая только прибыла...»
Ребята из БРЭМа под обстрелом осматривали машину, рассчитывая всё-таки её вытащить, но пришлось признать: не получится. Решили вытаскивать из неё раненых на БРЭМ и побыстрей покинуть лесопосадку.
«Я его закинул, пошёл за тросом — и тут наш БРЭМ тронулся, водитель не видел, что я остался, а старший группы сказал, что все на борту, — объясняет Антон. — Времени осматриваться действительно не было. Ну, а я спрятался за засевшую в воронке машину. Да, страшно. Ещё страшнее стало, когда увидел, как дрон-камикадзе полетел за нашим БРЭМОМ. Но средства РЭБ сработали, он упал метрах в ста-ста пятидесяти».
А Антону предстояло добираться к своим. По колее, никуда с неё не отступая, потому, что по обе стороны — мины. Бежал по смёрзшейся, в комках, земле. Падал в колею, когда обстреливали. Услышал: «Братан, помоги!» Оказалось — раненый.
«Взял я его на «горбушку», пробежали метров сто — он говорит: «Падай!», — вспоминает Антон. — Увидел на небе «звёздочку» — дрон, который может до двух километров подниматься, с большим радиусом обзора. И он мне подсказывал, что делать: лечь на живот, прикрыть рот — чтоб пар не шёл, потому что на дроне тепловизор. Мы прикинулись «двухсотыми», беспилотник над нами повисел и ушёл. Зато дрон-камикадзе по этой же дороге прошёлся, пролетел недалеко от нас».
Так и шли: бежали, ложились, пережидали, ползли. Антон дотащил раненого до первого опорного пункта, где дали санки. На них уже тянул до места эвакуации. А там попросили забрать ещё одного «трёхсотого». Пошёл за ним, доставил...
Оба «крестника» Антона живы, первому спасли ногу, может уже в строю. Второй получил несколько ранений, ему в госпитале придётся пробыть дольше.
Работают круглосуточно
«Чиним всё: от велосипеда до танков!» — говорят ремонтники. Ну, про велосипеды шутка — а вся остальная техника, до больших реактивных систем залпового огня выходит отсюда в полной исправности.
«После меня — только завод, — уточняет командир ремонтного полка Павел. — Небольшие повреждения вроде слетевшей гусеницы или мелкой поломки двигателя могут устранить на месте. Поломки серьёзные — это всё к нам. Все машины — с линии боевого соприкосновения, каждая побывала в бою. Ежесуточно из ремонта выходит от 20 до 25 машин — всех, и танков, и автомобилей, работы идут круглосуточно».
Можно пройти в ангар, где ремонтники как раз занимаются «лечением» пострадавших машин. И даже подняться по лесенке на броню, заглянуть в люк... А правда, что танкистов подбирают по физическим параметрам: не очень высоких и худощавых?
Оказывается, да. В каждом танке есть под сиденьем механика-водителя есть выход для экстренного покидания машины, в просторечии — «люк героя». Для случая, когда сверху вылезти нельзя, только под машину. И он небольшой: человек габаритный в него просто не пролезет.
«Госпиталь» для боевых машин в Крыму
В ремонтных ангарах порой происходит «встреча поколений»: новая техника со сложной электроникой и тепловизорами стоит рядом с машинами предыдущих модификаций и даже БМП советского времени. Выпущенные при СССР и расконсервированные «дедушки» прекрасно показывают себя в боевых условиях. Они надёжны, живучи, ремонтопригодны.
Вот, в углу что-то очень большое, бронированное, но без орудия. Массивная дверь приоткрыта. «Это — «Ладога», их всего пять штук произвели, — объясняет один из ремонтников. — В начала 80-х такие делали: высокозащитный транспорт, мощный и с отличной проходимостью».
Пока на эту машину не получена документация, она ждёт своего часа. А там вполне может быть, что поставят её на ноги, точнее — на гусеницы, и послужит бронемашина в зоне СВО.
...В отдалении от ангаров — место, где «оборудованы условия для ходовых испытаний бронетехники». Огромное пространство, где, говоря обычным языком, танки и БМП всё размесили и разбили. Это, если можно так сказать, их естественная среда обитания. Примерно такая же, как на поле боя.
И по перепаханному гусеницами полю, то и дело меняя направление, несутся на полной скорости бронемашины: так проверяется качество работы двигателя. Здесь же проводится «проверка выстрелом» — для орудия. Точнее, это гидровыстрел, имитация настоящего. Но звучит, особенно для гражданских и непривычных к таким звукам людей, очень громко.
Техника, которая проходит эту проверку, сразу же уходит на передовую. Она получила вторую жизнь. Возможно, вернётся за третьей.
