Двадцатилетние девушки должны мечтать, любить, смеяться. Гулять с подружками, ссориться и мириться с родителями. Смотреть на звёздное небо с росчерками метеоров, загадывая желание, ждать «того самого» своего человека. Это же не про них — винтовка с оптическим прицелом, скрипящая на зубах земля, саднящее после очередного выстрела плечо?
Из Донецка в Крым привезли спектакль... о правде. Военной, страшной, неприглядной, пронзительной. О тех, кого навсегда изменили события последнего десятилетия. И, пожалуй, эту правду вряд ли у кого-то получилось бы донести достоверней, чем у коллектива Донецкого молодёжного театра. О том, кому во время боевых действий нужно искусство, «АиФ-Крым» поговорили с режиссером-постановщиком спектакля «Шахтёрская дочь» Максимом Ждановичем.
Важно, чтоб «пробрало»
— Правда ли что все театры Донецка продолжали работать, когда начались обстрелы города ВСУ?
— Закрытых театров не было. Одно время, совсем короткий период, работали без зрителей: шли репетиции, восстановление репертуара. Наш театр, к счастью, от обстрелов не пострадал. А недалеко от Музыкально-драматического было попадание, был повреждён служебный вход, вылетели окна. Осенью 2014 года открылись театральные сезоны.
— При том, что «прилететь» могло, когда угодно и в любое место?
— Мы воспринимали это... по-бытовому как-то. У моих родителей квартиру разбило, у актёра нашего на Петровке был дом — разрушило, мы с ребятами ездили помогать восстанавливать.
Человек, оказывается, привыкает ко всему. И это страшно. Порой, к сожалению, забывает, что было что-то хорошее. Иногда привыкает к плохому и живёт в этом.
— А были ли заполнены залы?
— Мне кажется, людям тогда это было очень нужно. Была потребность в культуре, в искусстве. Мне показалось, что тогда театр воспринимался как праздник на фоне жутковатой обыденности. В соцсети организовалась группа театралов, люди делились впечатлениями, обсуждали спектакли, переписывались друг с другом. Даже стали кооперироваться для поездок в театр. Те, у кого были автомобили, брали с собой соседей по микрорайону или живущих по дороге к театру. Самая большая проблема — добраться.
— В каких спектаклях, по-вашему, была потребность?
— Я не могу ответить за весь театр, поэтому скажу только о себе. Мне интересно ставить то, что касается вечных вещей. Грустно, когда люди забывают про совесть, милосердие, долг — и об этом хочется всегда говорить. Ставили «Левшу», «Ревизора», «Вечно живые» по пьесе Виктора Розова: разнокалиберные спектакли, от трагифарса до больших драматических вещей.
Если говорить о зрителях, то они — в разных лагерях. Одни хотят отвлечься, забыться, посмеяться. Другим важно, чтобы «пробрало», чтоб достали из них самое сокровенное, выстраданное.
Но моё личное мнение — театр не должен отвлекать и расслаблять. У нас и так слишком много развлечений в жизни. Для расслабления можно сходить в бильярд поиграть, в боулинг, отправиться в кафе. А театр, даже развлекая, должен что-то доставать из человека.
— Ещё год назад мы говорили о том, что мы не видим литературы и пьес о том, что происходит сейчас. О героях, о простых людях, которые защищают свою землю. А теперь, такое впечатление, что грянула мода — и далеко не все эти произведения выглядят достойно...
— Да, литераторы разного уровня спешат «вписаться в тренд». Есть отличные вещи, есть проходные, есть посредственные. А есть большое «наследство» — произведения о той, Великой Отечественной, войне. Другие места действий, обстоятельства — а люди те же. И чувства у них такие же, и понимание того, как они ощущают себя в этом мире.
Актуальность же обозначается темами, идеями — за что мы, против чего, что надо воспевать. Думать, сравнивать осознавать, переживать — это всегда сложно, иногда и больно. Но если мы ищем возможность только посмеяться и развлечься. То превращаемся... во что-то невнятное, смешливое, болтающееся там, куда ветер подует. И забываем какие-то главные вещи.
Плечом к плечу
— Спектакль, который Донецкий молодёжный театр привёз в Крым — как раз о главных вещах?
— О событиях в Донбассе, о войне, развязанной против мирных людей. Анна Ревякина — автор поэмы, которая легла в основу постановки, упоминала, что общалась и со снайпером, и был прототип «шахтёрской дочери» — юной девушки, которая ушла защищать свой дом.
— Как изменился Донецк?
— Он отстраивается. Понятно, что с учётом всех нынешних возможностей. Пока ещё это не тот город, который был «до». Высаживают наши знаменитые розы, но не хватает людей, видны следы войны — иногда грустно смотреть. Но надеюсь, что когда-нибудь наш город снова расцветёт.
— Верно ли впечатление, что сами жители города стали более сплочёнными?
— Уже, пожалуй, нет. Сильная консолидация была в 2014-2016 годах. Тогда весь народ сплотился. Идущие по своим делам прохожие видели, как в каком-то из домов очищают бомбоубежище — а они были захламлённые и заброшенные — и присоединялись к работе. Ставили тут же сумки, и начинали выносить мусор. Автобус стоит, дожидаясь тех, кто обычно на нём в это время ездит. И останавливается по пути, водитель спрашивает людей, кого куда подвезти. Вот тогда чувствовалось, что мы — «плечом к плечу». Но чем спокойнее и лучше становилось, тем реже это ощущалось.
Сейчас видно, как идёт расслоение на тех, кто «болеет» за свой город, свою страну — и тех, кто ищет шанс поудобнее устроиться в жизни.
— Получается, что сытый и довольный человек менее чувствителен к нуждам окружающих?
— Выходит, что так. Не могу понять, почему человек в радости и счастье не может точно так же относиться к другим? Вот почему у нас принято делиться только своим горем, а не счастьем? И каждый раз нас надо окунать в какую-то беду, чтобы мы отрезвились, прочувствовали, сплотились и рванули на помощь.
— Как относитесь ещё к одной тенденции: паломничеству «засветившихся» в разных скандалах медийных личностей в Донецк? Потом они фактами таких путешествий даже козыряют.
— Донецк сейчас — относительно безопасный город. Как и остальные регионы, в том числе Севастополь и Крым. Потому, что «прилететь», в теории, может, куда угодно.
И нет никакой запредельной храбрости в том, чтобы приехать в наш город.
Немного раздражает эта мода. С другой стороны, конкретный человек и его поступки в моих глазах не изменятся. Если ты приехал что-то полезное сделать — молодец. Если изначально был здесь и помогал — достойно уважения. Но когда приехал и это ставишь себе в заслугу... Миллион человек в Донецке живёт: чем ты лучше их?
— Часто бываете в Крыму?
— Когда-то с коллегами часто выезжали под Керчь, жили там в палатках. На отдых, конечно, ездил. С тех пор — прекрасные воспоминания о море, солнце, горячих чебуреках, мидиях.
На гастролях здесь были. В этом году, благодаря поддержке Президентского фонда культурных инициатив, снова привезли спектакль. Не думаю, что удастся посмотреть какие-то достопримечательности, все дни плотно заняты репетициями.
