Должна быть в женщине какая-то загадка? Обязательно. В истории Крыма промелькнули женщины, с каждой из которых таких тайн было связано немало. Причем если одни просто пытались сохранить свои секреты, то других загадочными сделало время, стерев обстоятельства их жизни. «АиФ-Крым» решил вспомнить нескольких из них.
Колокольчики и зубы
Уходила эта женщина в лучшем своем наряде, расшитом золотыми бляшками по горловине и рукавам. В уши ей вдели массивные золотые серьги с большими круглыми вставками из граната. Положили рядом лепную курильницу с узорами и мешок. На его содержимое не польстился бы ни один из обитателей селения — всем известно, что от колдовских вещей добра ждать не стоит. Вход в склеп засыпали. Было это в первом веке нашей эры.
Захоронение женщины примерно сорока лет на Усть-Альминском могильнике в Бахчисарайском районе археологи открыли в 2003 году. Ясно было, что она относилась к местной знати. Но вот кучка разнообразных предметов у ее ног была непонятной. Когда-то они, по-видимому, находились в мешке — тканевом или кожаном. Но вот для чего это добро? Девять колокольчиков и столько же бронзовых колец, голубые бусины с «глазками», странные вещи — крестообразный предмет, загнутый крюком на конце, подвеска, похожая на чашу с единственной ручкой-ушком, изогнутая плоская полоска металла... Самое интересное, что часть предметов была даже по тем, двухтысячелетней давности, меркам, древностями. Они датировались временем, отстоящим на 4-7 столетий от времени, когда жила эта женщина. Этот набор, предположили археологи, мог быть «рабочим инвентарем» жрицы или колдуньи, используемых во время обрядов.
Двумя годами раньше там же, на Усть-Альме, в склепе, обозначенном археологами номером 775, тоже оказалась женщина-загадка. Золотые перстень, браслет и бляшки, которыми когда-то была расшита одежда, тоже говорили о высоком статусе. У правого бедра оказался серебряный флакон, внутри — кусок розовой краски, пять целых человеческих зубов и четыре фрагмента, а также кусок зуба животного.
Ученые определили, что человеческие зубы женщине не принадлежат, но их владельцы были взрослыми людьми. И страдали от кариеса и парадонтоза. Например, один из зубов был удален во время острого воспаления: повреждение находилось у края десны, и утихомирить боль другим способом было невозможно.
Владельца коллекции, скорей всего, была знахаркой, которой часто приходилось лечить зубы соплеменников. И она собрала «наглядные пособия», с помощью которых могла показывать ученикам патологии.
Нет, не Мария...
Воспетый Пушкиным «Фонтан слез» в Ханском дворце Бахчисарая породил не одну легенду. Основа у всех была похожа: героиня оказывается в гареме крымского хана и там же погибает. То ли от тоски, то ли изведенная соперницами.
На роль прекрасной наложницы народная молва «назначила» Диляру-бикеч: женщину, над могилой которой в 1764 году у южных ворот дворца была возведена усыпальница (дюрбе). Именно при ней сначала поставили оригинальный фонтан с чашами-ступеньками. А во дворик дворца перенесли во время подготовки к визиту в Крым императрицы Екатерины II.
Имя Диляры-бикеч написано над входом в гробницу, а вот ее роль в гареме правящего тогда хана Крым-Гирея неясна. Может, действительно, была одной из любимых наложниц. Но, приставка к имени, по мнению ученых, свидетельствует о том, что была она, скорее, уважаемой родственницей правителя — может быть, даже матерью или кормилицей. А еще вероятнее, что занимала высокую управленческую должность в гареме. Получается, по тем временам, была женщиной в возрасте, с авторитетом и связями. И довольно богатой. Не каждый может позволить себе выстроить мечеть за свой счет. А в Бахчисарае когда-то была мечеть Ешиль-Джами с закладной плитой, восхвалявшей щедрость Диляры-бикеч.
Прекрасной пленницей в легенде называют другую девушку — полячку Марию Потоцкую. В конце XIX и начале ХХ века путешественники из Крыма увозили открытки с фотографиями усыпальницы с надписями: «Мавзолей Марии Потоцкой», «Гробница Марии Потоцкой». Люди желали слушать о прекрасной славянской пленнице и иметь «подтверждение легенды». А изготовители открыток с удовольствием шли им навстречу.
Мария Потоцкая действительно существовала, но к ханскому гарему отношения не имела. И тем более — к гробнице, поскольку умерла в 1820 году, через 56 лет после возведения дюрбе и знаменитого фонтана.
Тайна шкатулки
«Я слышала от крымских старожилов любопытный рассказ. В двадцатых годах княжна Голицына поселилась с семейством в окрестностях Ялты и поручила воспитание дочерей своих пожилой француженке. Она отлично помнила революцию и говорила о дворе Людовика ХVІ с подробностями, которые могли быть известны только очевидцу. Все были убеждены, что она эмигрантка, скрывающая свое настоящее имя». Так вспоминала об одной таинственной женщине воспитанница князя Сергея Голицына, опубликовавшая очерк о своей жизни в журнале «Русский вестник» в 1899 году.
Автор, подписавшаяся «Ольга N.», рассказывала, как гувернантка вызвала удивление у прислуги. Она отказалась от услуг при одевании, что было очень странно. Ведь дамские туалеты без посторонней помощи нелегко было надеть. И вообще, в такие моменты она запирала дверь на замок. Но однажды этого не сделала — и любопытная горничная, уверенная, что женщина скрывает какое-то уродство, подсмотрела в щель. На плече у дамы оказалось клеймо, нанесенное палачом...
Графиня Гаше жила в Кореизе, Артеке, а затем в Старом Крыму. И по сей день доподлинно неизвестно, действительно ли она была знаменитой авантюристкой, известной как Жанна Ламотт.
Ей удалось войти в ближайшее окружение французской королевы Марии-Антуанетты и стать фигуранткой знаменитого «дела об ожерелье королевы». Жанна Ламотт вела переговоры о покупке у ювелиров Бемера и Бассанжа драгоценности. Предоставила им документ с подписью Марии-Антуанетты о желании приобрести вещь в рассрочку. За покупкой явился любовник Жанны, уверенный, что выполняет волю королевы. Выплатил часть денег, забрал ожерелье, и... больше драгоценность никто не видел. Часть камней из нее муж «поверенной» успел сбыть ювелирам. Королевская подпись была поддельной. Жанщина оказалась в тюрьме, получила клеймо в виде буквы V — таким «украшали» воров.
Из тюрьмы Жанна бежала. И след ее, уже как графине Гаше, вроде бы появился в Петербурге, а в 1824 году женщина перебралась в Крым.
Умерла графиня два года спустя, вызвал своей кончиной нешуточный переполох в верхах. Клеймо на ее теле действительно обнаружили, когда обмывали тело. Среди имущества покойной должна была быть темно-синяя шкатулка. Относительно нее представитель императора отправил послание таврическому губернатору Дмитрию Нарышкину: опечатать и доставить в Петербург! Шкатулок числилось четыре, отыскались две: темно-синяя и красная — обе открытые.
«Часы золотые с золотой цепочкой с ключиком и печатью, черным каменным крестиком, золотым сердечком и привескою в золотой оправе, — описывалось содержимое темно-синей шкатулки поверенным губернатора Мейером. — Пара серебряных пряжек со стразами, сафьянная книжка с хирургическим инструментом серебряным, старое опахало, хрустальный флакон...» Перечислялись театральна подзорная труба, крохотный безмен, табакерка и многие другие ценные — и не очень — вещицы. Но никаких бумаг — потенциального компромата, никаких бриллиантов.
Но их искали. Развернулось расследование в отношении «некоторых лиц в Феодосии», подозревавшихся в утайке бумаг. Были они вообще, или нет, так и не выяснились. Но допрошенная горничная графини Гаше рассказывала, что незадолго до смерти хозяйка велела растопить камни — это в мае-то! И ночью жгла какие-то бумаги...
