Привет из прошлого. Дочь солдата получила письмо 73-летней давности от отца

«Давно уже нет от вас письма… Я жив-здоров, получил новое обмундирование, живу хорошо, только скучаю и беспокоюсь за вас…». Наверное, письмо и было отправлено в тот же день, когда его написал 38-летний рядовой Эдуард Крауклис — 16 ноября 1944 года. Ялта к тому времени уже была освобождена от фашистов, и он надеялся, что весточку получат жена и дочь.

Эдуард Крауклис до Победы не дожил каких-то полтора месяца. К списку о безвозвратных потерях 103-й гвардейской стрелковой дивизии была приложена схема могилы солдат, погибших 21 марта 1945 года: «Первый ряд слева: Жук Николай Александрович, Крауклис Эдуард А., Коровин П.Л.». Могила — у венгерского города Варпалота. А письмо, написанное рядовым Крауклисом за несколько месяцев до гибели, родные так и не получили.

Нежданно-негадано

Мы уже никогда не узнаем, почему письмо тогда так и не дошло до адресата, где именно вместе с другими фронтовыми посланиями осело и пролежало много лет, в чьи руки попало. Не секрет, что сегодня на интернет-аукционах у коллекционеров большим спросом пользуются документы военных лет, письма, фотографии. Появилось на одном из них и письмо Крауклиса. Но человек, купивший его, решил, что и через семьдесят с лишним лет оно для кого-то дорого. И… отыскал в Ялте дочь солдата.

Людмиле Крауклис 78 лет, живёт она в компании нескольких кошек в ялтинской малосемейке. Из её квартирки на пятом этаже - отличный вид на водопад Учан-Су. Правда, ходить сложно из-за когда-то сломанного позвоночника и перенесённого инсульта. Поэтому последний раз Людмила Эдуардовна спускалась вниз в марте прошлого года.

Её поддерживают соседи и соцработники, а время она коротает за кроссвордами или сочиняя стихи. Инсульт не отнял её способности мастерски складывать слова, она до сих пор помнит наизусть пьесы, которые учила в детстве.

«Звонок от незнакомого мужчины меня застал врасплох, — вспоминает она. — Он сообщил, что владеет фронтовым письмом, которое адресовано Татьяне Крауклис, моей маме. Это было, кстати, незадолго до новогодних праздников, так что, получается, я получила самый настоящий подарок. А потом этот мужчина привёз письмо. Его истории, оказалось, он не знает, просто купил. Когда взяла его в руки, почувствовала боль и радость одновременно».

«Похоронен на 8-й высоте». 82-летний азербайджанец ищет в Крыму могилу отца Подробнее

Отца Людмила Эдуардовна помнит смутно. По рассказам мамы знает, что жила семья здесь, в Ялте, призывали отца на фронт отсюда. Письмо, возможно, разочаровало бы какого-нибудь любителя читать о фронтовых подвигах, но для ялтинки оно очень дорого. Между прочим, фронтовые весточки как раз такими и были: просьбы писать чаще, вопросы о родных, о детях, о здоровье, о том, всё ли благополучно. Отец занимался бегом, играл городки, у латышской своей бабушки я видела его картины написанные маслом, — вспоминает Людмила Крауклис. — Куда они делись, я не знаю».

Она уже успела написать стихи о встрече с прошлым:

«Мне, наконец, пришло твоё письмо

Его ждала я семьдесят пять лет,

И сердцу стало больно и светло —

Письмо прислал погибший мой отец.

Шло с той войны, где шли солдаты в бой,

Ни жизней, ни здоровья не щадя

И заслонили родину собой,

Как мать, её жалея и любя».

…

Я мало помню милые черты

И руки согревавшие меня,

Твою улыбку и еще что ты

Войною злою отнят у меня.

Спасибо тем, кто столько лет храня,

Прислал мне от тебя тепло и свет

Дороже нет сокровищ для меня

Чем от отца погибшего привет».

Простые вещи

Эдуард Крауклис, как значится в реестре погибших, был шофёром. Мама рассказывала Людмиле, что вроде бы был ранен и не смог выскочить. История о боях у озера Балатон, в одном из которых погиб отец, Людмиле Эдуардовне хорошо известна: это была последняя немецкая наступательная операция. В планах у нацистского командования было занять правый берег Дуная, тем самым обеспечив оборону южных земель Германии, Вены. Немецкие войска продвинулись на несколько десятков километров вглубь советской обороны. В планах было рассечь линию обороны, но немцы потратили свои последние силы на этот бросок. Берег Дуная остался неприступным.

«Воспоминаний о войне у меня мало, но помню страшный голод во время оккупации, — вспоминает Людмила Крауклис. — Наших соседей погибло шесть человек. Немцы не разрешали ни в лес ходить, ни рыбу ловить. Многих расстреливали. Бабушку после войны парализовало, мама после взрыва стала инвалидом. Кормильца у нас не было, конечно, жилось туго. Помню, как меня отправили к одной из тётушек — чтобы пришла в себя…»

Когда Людмила вернулась в Ялту, то у мамы не оказалось жилья. Были проблемы с пропиской. Поэтому девочку отдали в детский дом. Только потом восстановили квартиру и прописку, в 1947 году, её забрали из детдома и отвезли обратно в Ялту.

Людмила закончила школу, потом — Ялтинское педучилище, преподавала в музыкальной школе, пошла работать в детский сад, музыкальным руководителем. Только когда она начала работать, семья стала выкарабкиваться из нищеты

«А потом я перестала играть, — продолжает Людмила Крауклис. — Случай совершенно глупый: ехала в троллейбусе в Москве, какая-то старушка с детьми перебегала улицу перед троллейбусом. Водитель, чтобы её не задавить выкрутил руль и врезался в угол дома. Кто сидел, не пострадал. А я упала, к тому же сзади в спину мне вонзился карниз, который вёз домой один из пассажиров. И вот — перелом позвоночника, сказавшийся на владении руками. Это был 1977 год. До этого увлекалась фехтованием, часто снилось: получаю укол в спину, а от обиды просыпалась в слезах».

Теперь из родных у Людмилы Эдуардовны практически никого не осталось.

Брат был на 11 лет старше, его уже нет. В Латвии тоже вся родня погибла в войне. Единственные компаньоны Людмилы Крауклис — это коты.

«Двум котам я обязана жизнью: я как-то потеряла сознание, упала — лестница крутая, ноги кверху голова вниз, — рассказывает она. — Кот бегал, мяукал и приставал ко всем, кого видел, пока не привёл за собой людей, которые вызвали «скорую».  Другой случай был, когда Людмила жила в доме старой постройки: соседка внизу затопила печь, дымоход дырявый, весь дым пошел к ней в комнату. «Я спала, а тут чувствую — кот лапой бьёт по щекам. Проснулась, огляделась — вокруг черно от дыма. Но не могла прийти в себя, провалилась в беспамятство, пока кот опять меня не заставил очнуться».

Пожалуй, если бы кто-то спросил у Людмилы Крауклис, радует ли её жизнь, она бы, не сомневаясь, ответила: да. Ей нелегко, но она умеет радоваться тому, что есть — синему ялтинскому небу, нехитрым развлечениям. И желания у неё просты: увидеть ещё одну весну, зеленеющие деревья и распускающиеся цветы.