Примерное время чтения: 6 минут
2353

Ни денег, ни регистрации. Кого может спасти легализация самостроев в Крыму?

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 44. АиФ-Крым №44 28/10/2020
Владислава Макарчук / АиФ

Крым — это полуостров чудес. Место, где во дворе многоквартирного дома может вырасти магазин. Где вместе анонсированного сарая для лодки появляется вилла. А суд выносит решение о сносе шестиэтажного многоквартирного дома потому, что тот… загораживает солнечный свет нежилой пристройке. Очевидно, что потенциальные жильцы сарая — грызуны и насекомые, намного важнее 80 семей, которые останутся без крыши над головой.

Для жильцов «ЖК Романов-1» в Гаспре, проигравших все этапы судебного разбирательства, ещё есть зыбкий шанс на спасение. Если сам процесс сноса не начнётся до того, как в стране примут важные подзаконные акты, защищающие людей, вложивших деньги в новостройки. Потому, что «на карандаше» у крымских властей ещё около трёх десятков многоэтажных домов, строившихся во время «переходного периода». В механизмах легализации многоэтажек-«самостроев» на полуострове разбирался «АиФ-Крым».

Это интересно
Самовольными постройками на территории Крыма признаны около 2000 объектов. Многоквартирные жилые дома составляют примерно 2% от общего числа. Органы местного самоуправления совместно с Межведомственной правительственной комиссии приняли решение снести 50 самовольных построек. Самострои, возведённые в украинское время снести намного сложнее, чем те, которые были построены в российском Крыму: судебные заседания по ним могут тянуться годами.

Кто виноват?

В 2017 году указ главы Крыма Сергея Аксёнова остановил стройки и реконструкции объектов капстроительства. Временно. До проверки объектов с сомнительной разрешительной документацией в восьми городах и шести районах полуострова. Возможно, были у застройщиков какие-то договорённости — например, о том, что недостающие бумаги можно будет оформить в процессе. Но все обещания «обнулились». А значительная часть квартир была уже продана.

Москвичка Кристина Карпухина, рассказывая свою историю, с трудом сдерживает слёзы: разрушена жизнь близкого человека. 75-летняя тётя Кристины, Галина Лиманова, сейчас живёт в подмосковном пансионате для ветеранов. Пока семья могла, оплачивала частное заведение для пенсионеров, но ресурсы закончились. Несколько лет назад было решено, что тётя переедет из Волгограда в Ялту. Пенсионерка продала свою квартиру и всё имущество. Кристина тщательно изучила варианты покупки новостройки, выбрала один из домов. «Вся разрешительная документация была в порядке, — вспоминает она. — Кроме разрешения на строительства. Но нам объяснили: переходный период, и вообще, всё будет получено по ходу дела».

До «заморозки» строек уже поднялся каркас дома с этажами. Удивительно, что застройщик, уже после возбуждения против него уголовного дела по факту мошенничества, ухитрился этот семиэтажный дом довести почти до финальной стадии: не хватает внешней отделки и подвода коммуникаций. А Кристина, навещая тётю в интернате, каждый раз слышит от неё: когда же в Ялту, в свою квартиру? 

Жительнице Челябинска Татьяне Кувшинниковой врачи посоветовали, если есть возможность, куда-нибудь переехать: её ребёнок страдал от сильной аллергии. Татьяна выбрала Крым. Удостоверилась, что ей, востребованному специалисту, можно будет трудоустроиться. Женщина продала двухкомнатную квартиру в центре Челябинска, большая часть вырученных денег ушла на предоплату квадратных метров в строящемся доме в Гаспре. «В нашем доме будущие квартиры покупали не только россияне из разных регионов, но и иностранцы, в основном, из Украины и Казахстана. А в целом, где-то процентов шестьдесят дольщиков — это не крымчане», — уточнила Татьяна.

Татьяна так и не уехала из Челябинска. С матерью и дочкой она скитается по съемным квартирам. Ни своего угла, ни денег, ни регистрации. И с такой позиции обиднее всего смотреть и слушать сообщения о том, что пострадавшим помогут, что о них позаботятся. «Упоминая о разработанном и принятом законе, представители власти не рассказывают о двух принципиальных моментах, — рассказывает Татьяна Кувшинникова. — Первое: что претендентам на компенсацию нужно выиграть суд, потребовав у застройщика возвращения денег, и получить на руки вступившее в силу решение. У многих дольщиков сроки исковой давности уже истекли. А второе — то, что закон не защищает граждан других государств».

Ну, не сложилось…

После объявления моратория на стройки застройщикам сообщили: ничего страшного, власть поможет достроить проблемные объекты. «И началось: сначала одни документы подходили, потом не подходили, затем началось вообще оспаривание выделения некоторых участков, — перечисляет крымская общественница Елена Бобкина, отстаивающая права пострадавших граждан участников долевого строительства. — И вот началась «помощь»: составлен список «объектов самовольного строительства». А в 2018 году представители власти дольщикам предлагают написать заявления в полицию: мол, если дома в высокой степени готовности, сами достроим, а нет — получите компенсацию по рыночной цене. И люди стали писать заявления. А застройщиков стали сажать… Но когда застройщик не на свободе, он не может работать».

Некоторые дома успели из проектов стать былью. И в них уже поселились люди, заплатившие за свои квартиры. Но официально здания не существуют. Поэтому — ни адреса, ни регистрации, ни возможности совершать какие-то сделки с проблемной недвижимостью.

Несколько лет действуют рабочие группы по «решению вопроса» с дольщиками. Дольщики и сами приезжали в Совмин РК, подписывали «дорожные карты», где было обозначено, кто и что должен делать. Но как-то всё неудачно складывалось. Застройщик подписал обязательства о завершении строительства — а его берут под стражу. Инвестор готов вложить десятки миллионов рублей в проблемные многоэтажки, а партнёр, который владеет земельным участком вдруг тоже оказывается под арестом… 

Летом в Ялте все дома, по которым были составлены «дорожные карты» и которые планировалось достроить, администрация Ялты решила сносить. Даже те, где живут люди. Всего проблема недостроенных и не введённых в эксплуатацию домов касается 1,5-2 тысяч семей.

Снос, между прочим, тоже стоит денег. Он ненамного дешевле строительства. Вот, к примеру, один из домов в Ялте на улице Горького, на который была составлена дорожная карта. Он полностью готов. Вот только железная противопожарная лестница залезла на муниципальную землю. Поэтому, по логике чиновников из администрации Ялты, весь дом надо убрать. А вот в российском правительстве почему-то не раз озвучивалось, что там, где возможно, проблемные жилые дома надо достраивать и вводить в эксплуатацию.

Чтобы защитить оставшихся без квартир людей, даже был создан Крымский республиканский фонд защиты прав граждан участников долевого строительства. По словам Елены Бобкиной, деятельность этого фонда на самом деле не направлена на защиту прав граждан. Все люди хотят получить именно жильё — а фонд забирает у людей права на недвижимость по договору цессии: в обмен на выплату из госбюджета не по рыночной цене. «Не так давно в Крыму был принят — на редкость удачно, во время голосования онлайн, законопроект, предусматривающий получение денежных компенсаций, не соотносящихся с нынешними рыночными стоимости жилья, за которое дольщики заплатили, — объясняет Елена Бобкина. — Но ведь за пять лет цены на недвижимость в Крыму резко выросли! Заявления на застройщиков написали 646 человек. Сейчас дольщиков склоняют к тому, чтобы они отказывались от своих прав на купленные квартиры, чтобы получить хоть какие-то деньги. Не удивлюсь тому, что как только это произойдёт, появится возможность легализовать проблемные дома. И снова продать квартиры».

Беда ещё в том, что на ЮБК среди застройщиков много физлиц. А с них трудно взыскать хоть что-то: формально они голы, босы и без крыши над головой.

Глава Всероссийского центра национальной строительной политики Александр Моор:
«Механизм легализации многоэтажек-«самостроев» — в амнистии: упрощённом порядке оформления таких объектов. Основные критерии, которые позволили бы применить амнистию, следующие. Во-первых, экспертиза, которая показывает, что здание можно безопасно эксплуатировать и технически оно не нарушает градостроительных правил и норм. И структура, которая делает выводы по экспертизе, должна быть, как минимум, прогосударственной — чтобы избежать коррупционных рисков. Во-вторых, земля, на которой выстроена здание, не является самозахватом — то есть, она находилась в собственности, либо в аренде. Чтобы у третьих лиц не было притязаний на этот участок. И третий, самый главный критерий — наличие пострадавших: людей, чьи интересы амнистия должна защитить. Людей, которым больше негде жить, для которых квадратные метры в самострое — единственное жильё. Если дом не достроен, но в высокой стадии готовности, то наличие таких людей — возможность завершения объекта. Достраивать некому и не на что — конечно, нет смысла такой недострой легализовывать. Однозначно, что для всех регионов порядок и правила «признания» самостроев должны быть едиными. И критерии должны быть чётко обозначены, без возможности какой-либо двоякой трактовки. Потому, что если дать возможность регионам самостоятельно решать, какие самострои легализовать, а какие нет, как мы можем быть уверены, что по конкретным объектам решения принимаются непредвзято? Сейчас закон не защищает человека, купившего квартиру в доме, который, спустя какое-то время, был признан самостроем. Никак. Когда самострой признаётся, возбуждается уголовное дело в отношении застройщиков, и люди получают статус потерпевших. И это — всё, что государство по таким объектам даёт людям. Статус этот ничего не приносит: ни возможности получения жилья, ни возвращения денег. А муниципалитет с себя, таким образом, снимает ответственность: дескать, дело возбуждено по факту мошенничества, кто-нибудь будет назначен крайним. Параллельно с продвижением амнистии, стоит рассмотреть и вопрос усиления ответственности для служащих муниципалитета. Потому, что объекты сами по себе не начинают строиться, об этом всегда осведомлена местная власть».

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах