Ссора у пары, выбравшейся покататься на санках, получилась жаркой. Произнесены были все обидные слова, высказаны все претензии. Мужчина махнул рукой и направился к лесу. Жена через несколько часов попыталась дозвониться. Потом стала расспрашивать друзей и знакомых: нет, ни у кого мужа не было. Пропал. Зима и мороз под минус восемнадцать.
Тот поиск волонтёры поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт-Крым» запомнили надолго. Он развернулся в районе Ангарского перевала, был снегопад, ветер. Всю ночь прочёсывали квадрат за квадратом. Пока не пришло сообщение, что мужчину отыскали. Он, как оказалось, просто свернул к автобусной остановке и уехал…
Но жив-здоров — и хорошо.
В Крыму сезонность исчезновений не так ярко выражена, как в других уголках страны. Но всё-таки осень — это время, когда обостряются душевные и возрастные недуги и люди уходят из дома. Теряются грибники и туристы. Лес, горы, города, села — примерно такая география поиска пропавших. И здесь добровольцы незаменимы.
Ушли и не вернулись
Каждый день крымское подразделение добровольческого поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» получает 2-3 заявки. За неделю их набегает десятка два. Конечно, далеко не по каждой разворачивается масштабный поиск на местности — там, где в последний раз видели пропавшего. Большинство «исчезнувших» находятся в первые же несколько часов.
«Никто не винит их близких за то, что подняли тревогу, — объясняет координатор, старший поисковой группы «ЛизаАлерт-Крым» Алексей Ханюков. — Чем раньше передано сообщение о пропавшем, тем выше вероятность его спасения, если случилась беда. А уж если речь идёт о детях, то лучше перестраховаться. Не вернулся ребёнок домой в назначенное время, нет его в школе, у друзей, у родных — есть основания для тревоги. Лучше пусть потом окажется, что заигрался на улице, что у него разрядился или поломался телефон… При этом исчезновение маленьких детей, если они те находятся быстро, всегда с менее оптимистичным прогнозом: они чаще становятся жертвами несчастных случаев, преступлений».
Для быстрого поиска существует группа коротких прозвонов. Девушки обзванивают места, куда может попасть человек в результате какого-то ЧП. И большинство пропавших как раз и находят на этом этапе. Или они возвращаются сами. Ситуации разные бывают. Недавно, рассказал Алексей Ханюков, был поиск под Севастополем: мужчина нечаянно утопил телефон, денег с собой не было. Пока добирался домой, родные успели поднять на ноги и спасателей, и добровольцев.
Бывает, что известий и результатов нет годами. Так, до сих пор не найден ялтинец, который ушел из дома четыре года назад, тогда ему было 65. И исчезнувший в том же 2017-м 46-летний симферополец.
Но обычно розыски пропавших завершаются быстро. Как, например, жителя одного из сёл Нижнегорского района. 80-летний мужчина ушёл из дома 29 сентября, а сутки спустя его отыскали погибшим. Кстати в этом же районе в больницу попал 65-летний мужчина, который не помнил своего имени, не мог сказать, откуда он. Всего за трое суток волонтёры «ЛизыАлерт-Крым», благодаря размещённой в соцсетях и СМИ информации, смогли установить личность найденного. Кстати, ребята-добровольцы мгновенно реагируют, если видят тех, кто явно дезориентирован, напуган, находится на улице в домашней одежде — это всё признаки того, что человек болен, мог уйти из дома и потеряться.
«Очень хочется попросить семьи, где есть пожилые люди, страдающие возрастными заболеваниями, из-за которых они забывают личные данные: пожалуйста, фотографируйте их почаще, — советует Алексей Ханюков. — На случай, если такой человек уйдёт из дома — чтобы был свежий снимок, а не паспортный, тридцатилетней давности. Искать лучше по свежим фото. Потратьте время на то, чтобы в домашней и верхней одежде сделать кармашки, куда можно положить записку с данными вашего родственника и контактным телефоном».
Но не каждый такой «потерянный» может столкнуться с волонтёром. Был случай, когда искали пожилого мужчину, на третий день нашли. Неживого. Потом оказалось, что видели: ему стало плохо, и никто из проходивших мимо не помог.
Гиды тоже теряются
Получается, мы стали то ли равнодушнее, то ли больше сосредоточены на себе?
Весной этого года волонтёры «ЛизыАлерт-Крым» провели эксперимент. В севастопольском детском парке на скамейку посадили мальчика, попросив его сидеть тихо и печально. Сделали на него ориентировку — и ходили по парку, спрашивали людей, не видели ли его. Никто не опознал, никто даже не обратил внимание на одинокого ребёнка, не спросил, нужна ли ему помощь. Не попросил кого-то из сотрудников парка помочь. Одна из женщин со своей дочкой присела на скамейку рядом с мальчиком, и когда волонтёры показали ориентировку, сказала, что такого ребёнка не видела!
Сейчас в «ЛизеАлерт-Крым» больше 360 добровольцев. Не все участвуют в поисках на местности, некоторые как раз выбирают для себя работу на прозвонах или в соцсетях. Активных, которые готовы выехать в любой уголок Крыма, около ста. Кроме того, есть ещё друзья из севастопольского поисково-кинологического отряда «Вектор». Четвероногие как раз специализируются на поисках людей в горах и лесах.
Волонтёры работе по поиску отдают свободное время. А зачем им это? Есть такая потребность — людям помогать.
Среди добровольцев люди самых разных специальностей. «Педагогов много, — рассказывает Алексей. — Особенно в инфогруппе, которая собирают информацию о пропавших, размещает её в соцсетях». Возраст тоже разный. Есть и студенты, есть пенсионеры. Но больше всего людей 25-40 лет: профессионально состоявшихся, активных, готовых тратить своё время на нужное и важное дело.
Был как-то случай: туристы потеряли в горах… своего гида. Много раз ходивший по маршруту и знавший каждый камешек пожилой человек отстал от группы. Отказался от помощи волонтёров и спасателей, когда до него удалось дозвониться. После оказалось: внезапно что-то дезориентировало гида, и он заблудился в хоженом-перехоженном месте. Заявка пришла в три часа дня, а вышел гид около девяти вечера.
Казалось бы: крымский лес — он «светлый», «прозрачный», ни бурелома, ни болот, ни тёмной чащи. И не тайга, по которой можно неделями бродить. Как можно потеряться? Но у нас есть скалы, откуда можно упасть, ущелья, овраги, густой и колючий подлесок. Неподготовленному человеку он кажется непроходимым. И, следуя логике, кто ж туда полезет? А вот «потеряшки» как раз и находятся нередко в таких зарослях. Ночью, допустим, им кажется, что слышат проезжающую недалеко машину, лай собак, пытается идти на звук. В полной темноте. И забирается в колючие дебри, теряет силы, не может выбраться.
Волонтёры, когда ведут поиск на местности, ходят группами по 2-3 человека, новичков одних никогда не отпускают. Опытный товарищ знает, как действовать в любой ситуации, может оказать первую помощь. Найти человека — это конец истории. Самое главное, на месте сделать всё, чтобы до прибытия спасателей или медиков — или транспортировке к врачам, он выжил. Травма, обезвоживание, переохлаждение — всё может оказаться фатальным, иногда счёт идёт на минуты.
Как ищут пропавших добровольцы?
- Любая заявка поступает сначала на всероссийскую «горячую линию» «ЛизыАлерт». Оттуда она передаётся в конкретный регион. В каждом, в том числе, крымском, есть сайт с базой данных. Там хранится вся информация о пропавших, найденных, о результатах поиска.
- Инфорг (старший информационной группы) решает, каким будет поиск: активный, с выездом, информационный, ориентировка в соцсетях.
- После прозвонов больниц и других учреждений, связываются с родственниками, уточняют и получают информацию. Выясняют, подано ли заявление в полицию, рекомендуют это сделать.
- Наводятся справки в полиции: не разыскивается ли человек в связи с правонарушением. Если разыскивается, добровольцы поиск прекращают.
- Собранные данные могут подтверждать гипотезу о том, что человек потерялся. Тогда инфорг подаёт заявку координатору на активный поиск. Тот руководит поиском на местности.
