Говорящие рыбы! В Феодосии открылся музей, посвящённый морским обитателям

Оказывается, зубастые пираньи падают в обморок от громкого шума, киты могут утонуть во сне, в Африке рыбу выкапывают как картошку, а в Китае делают рыбное вино. Обо всём этом рассказывает экспозиция Музея рыбы и рыболовства. Он официально с конца января начал работать в здании Дворца культуры и творчества «Чайка» на набережной Феодосии.

Основа экспозиции — частная коллекция феодосийца, ихтиолога, кандидата биологических наук Михаила Куманцова. Четверть века он собирал предметы с рыбной символикой, а также раритеты и экспонаты, поднятые в рыбацких сетях с морского дна. Свой первый музей ихтиолог открыл в 2015 году. Но вся коллекция в небольшом помещении цокольного этажа разместиться не могла: из 5 тысяч на виду были только 2 тысячи экземпляров. Благодаря реставрации Дворца культуры, который стал частью курортного комплекса «Алые Паруса», музей получил второе рождение и отрыл свои двери уже в полностью оборудованном и приспособленном для экскурсий помещении.

От Чукотки до Аляски

«Это огромное счастье в моей жизни, — признается Михаил Куманцов. — Собирал коллекцию двадцать пять лет и думал: куда это всё потом? Небольшой старый музей был неплох, но он сделан по принципу «экспонат-пыль-бабушка на кассе». А сейчас стал другим — интереснее, красивее, он пополняется экспонатами, которые приносят посетители. Музей живёт. И я уверен, что и Феодосия заживёт по-новому».

Михаил Иванович родился в Феодосии, первые детские воспоминания связывает с рыбколхозом «Волна революции», где пацанве доверяли несложную работу, рассчитываясь рыбой со свежего улова. Впоследствии детская привязанность к рыбе определила профессию. Но перед тем, как стать студентом Дальрыбвтуза (Дальневосточного государственного технического рыбохозяйственного университета), Куманцов отправился на Крайний Север мыть золото, чему посвятил восемь лет. В своей любви к Заполярью винит Джека Лондона, который наделил этот регион таким романтическим ореолом, что после армии из лаборатории судостроительного НИИ «Ай-Петри» по зову «золотой лихорадки» бежал на Чукотку — раз уж на Аляску нельзя.

«На Аляску я попал в 1991 году, уже как начальник рыбоохраны Чукотки, — вспоминает Михаил Куманцов. — Меня привезли на рыбоводный завод в город Джуно, при котором действовал ресторан и магазин. Там я впервые увидел огромное количество товаров с рыбной символикой — футболки, носки, кружки, кепки. Такого у нас и близко не было».

Аляска стала отправным моментом для формирования коллекции. Первый экземпляр Куманцов не помнит, кажется это был значок в виде рыбки. Но с тех пор в какой бы должности и в какой стране не бывал, везде его интересовали музеи морских обитателей, «блошиные» рынки и лавочки, торгующие сувенирами на рыбную тему.

Вёз их из Австралии, Финляндии, Японии, Португалии, Кореи и Болгарии. Каждая командировка руководителя рыбоохраны была так или иначе связана с рыбой и это облегчало поиск, поскольку всегда находился гид, готовый отвести в местный музей моря. Потом уже стал осваивать отечественные «барахолки», искать тематические предметы.

«Идея была в том, чтобы раскрыть красоту рыбы, — поясняет директор музея. — Она сама по себе уникальная, а когда еще отображена в чем-то или на чем-то, это искусство. И еще это дань уважения профессии рыбака, которая отмирает. Несмотря на технический прогресс, рыбак по-прежнему дважды моряк: он выходит из порта, заходит в район промысла, ищет рыбу, ловит её, заготавливает, и только потом — в порт. При этом рыбак должен обладать всеми судоводительскими знаниями».

Ядра, «чешуйки», позвонок

В знак ответного уважения, рыбаки приносят в музей намытые в сети течением куски античных амфор, лапы якорей, грузила, крючки и даже каменное турецкое ядро. Все эти богатства составляют экспозицию рыбацких приспособлений и механизмов. Здесь можно увидеть старинные иглицы и челнок для плетения сетей, приспособление для ручного шитья парусов — гардаман. Украшение викингов — маленькая бронзовая рыбка XI века, приехала в Феодосию из частного морского музея Прибалтики, грузила XIV века подняли со дна Черного моря, капли для глаз из рыбы и в форме рыбы куплены в Японии, острога и вёсла — из Танзании. 

С рыбацкой фелюги, отслужившей своё, в музей перекочевал штурвал. Штурманский глобус звёздного неба раньше заменял GPS, а ключ Морзе на научном судне «Академик Книпович» пять раз побывал на Южном полюсе. Есть в коллекции кофель-нагель с парусника «Крузенштерн» и настоящий водолазный кренометр.

«Самые старые в коллекции — лапа якоря, которой почти три тысячи лет, грузила и крючки VI-VII века до н.э. и монеты-чешуйки Пантикапея, — показывает на музейную витрину Михаил Куманцов. — Но мне больше нравится вот этот позвонок реликтового кита, который миллионы лет назад водился в океанских водах».

Отдельная витрина — с инкрустированными изделиями из кости, где один из самых дорогих экспонатов парусник из ребра стеллеровой коровы, истреблённой несколько веков назад. Позвонок серого кита и его ус хозяин коллекции привез с Чукотки, где разрешён их промысел. Оттуда же бакулюм — пенисная кость тихоокеанского моржа, которую в ритуалах используют чукотские шаманы.

Ушная раковина серого кита и челюсть акулы неизменно вызывают интерес у посетителей, ведь на самом деле кит слышит… подбородком, а акула меньше чем за день отращивает новый зуб вместо утраченного. Об обитателях Черного моря, которые водились здесь когда-то и населяют глубины сейчас, Михаил Куманцов рассказывает школьникам перед экскурсией по музею.

«Моя докторская работа посвящена рыболовству на Чёрном море — и материала собрать и изучить пришлось прилично. Если не перегружать рассказ научными терминами и названиями морских обитателей на латыни, детям понятно и интересно всё: какие рыбы были, как их ловили, готовили и ели. У каждого что-то остается в памяти», — считает учёный.

О том, что человек тоже может жить под водой, посетителям музея рассказывает макет подводного дома типа «колокол». Реальные размеры такого колокола были 175 на 175 сантиметров, и в нём помещались два человека, чтобы во время водолазных работ не тратить время на спуск и подъем, рискуя получить кессонную болезнь. По шлангу с поверхности подавался кислород, так что два человека могли существовать в таком доме более суток без всплытия. Первые испытания такого подводного дома проходили неподалеку от Феодосии – на биостанции, у подножья Кара-Дага.

«Многое в музее, если не всё, ориентировано на детей — используются современные компьютерные фишки, 3D-проекции, мастер-классы, и дети с удовольствием ходят в такой музей. Информация, игра и творчество, это все в едином комплексе. Детям нужно двигаться, творчески выражать полученные знания, тогда им интересно, — убежден Михаил Куманцов. — Расчёт прост: дети и молодежь, если им понравится экспозиция, приведут за собой более инертных взрослых. И тогда музей будет жить».

Скоро в экспозиции появятся выдвижные стеллажи с коллекцией тематических монет и значков, в планах установить два аквариума — американский аквариум-фонтан и второй, с возможностью кормления рыбок. В кают-компании музея регулярно проходят творческие мастер-классы для детей и взрослых.