Этот учебный год может считаться юбилейным. Ведь 95 лет назад впервые за парты обязали сесть всех детей 8-10 лет. В 1930 году в СССР ввели обязательное начальное обучение. «АиФ-Крым» в День знаний решили вспомнить о том, как рождалась в республике полноценная система образования.
Слабые места
Школьных учителей к концу 20-х годов на полуострове насчитывалось около 4 тысяч. И высшее образование имел примерно каждый шестой. Это были и те, кто учительствовать начинал еще до революции, и те, кому после нее пришлось сменить специальность. Первые несколько лет после установления советской власти в Крыму это было несложно: специальная комиссия Крымнаркомпроса устанавливала: может ли гражданин работать учителем, или нет. И относительно грамотным выдавала направление в школу. Или направляла на краткосрочные курсы.
Добрая треть педагогов имела лишь среднее образование, а остальные — низшее, иные сами... еле умели читать, писать и считать. «В Алуштинской татарской школе по сей день преподают по учебникам Мусанифа Якуба (этот литератор уже был исключен из партии, его ждали арест и расстрел), — негодовал на Всекрымском съезде учителей в 1936 году председатель Совнаркома Крымской АССР Абдуреим Самединов. — Преподаватель, товарищ Софу, еще не знает орфографии крымскотатарского языка, пользуется старыми арабскими терминами...» К тому времени уже шесть лет как в крымскотатарском языке воцарилась кириллица вместо арабского шрифта, но пожилым учителям из отдаленных деревень перестроиться было очень сложно — тем более, что до них в основном доходили лишь указания, но не обучающие материалы.
В классах сидели разновозрастные ученики. И педагоги интересовались, что делать с «неспособными», заядлыми двоечниками и второгодниками, которые никак не могли осилить школьную премудрость. Им явно нужно было особое обучение, требовались новые методики и новые подходы.
Газета «Известия» от 1936 года сообщала, что процент «неспособных» в иных школах доходит до 75%. У крымских школьников слабым местом были письменные русский и родной языки. Плохие оценки по этим предметам имел каждый четвертый ученик.
В марте того же года проведенный Наркомпросом КрымАССР анализ письменных работ в шести симферопольских школах показал, что из 124 письменных работ объемом 230 слов без ошибки не было ни одной работы, даже у старшеклассников. А общее количество ошибок достигало 1830, по 14-15 на каждую. Учителей, пытавшихся формально улучшить картину, завышая отметки, выявляли и наказывали.
С математикой положение оценивали, как катастрофическое: «В образцовой школе Бахчисарая в 5 классе из 43 человек правильно решили задачу только 6, — это из отчета проверки успеваемости, проведенного в 1935 году. — Особенно неблагополучно обстоит дело с преподаванием истории и географии. Зачастую их преподают педагоги без высшего образования, с недостаточным знанием фактического материала».
Зарплату задерживали
За свои места педагоги держались. Это был не только почетный труд, но и источник скромного, однако более-менее стабильного заработка.
Кстати, невыплата зарплат учителям — это вовсе не печальный факт новейшей истории. Вот, пожалуйста, крик души, письмо от сельских педагогов, опубликованное в газете «Красный Крым» летом 1935 года: «Как известно, учителя должны получать зарплату 5 и 20 числа каждого месяца. Эльский сельсовет (Бахчисарайский район) не выполняет эти директивы партии и правительства, здесь учителя не получают зарплату месяцами. Когда мы заявили об этом председателю сельсовета т. Решадову, он нам ответил: есть учителя, которые по 3 месяца зарплаты не получают, а вы не можете месяц потерпеть».
А терпеть тогда было сложно. Подрабатывать, как сегодня, репетиторством, педагоги не могли. Еще в 1923 году Наркомат просвещения СССР издал постановление, запрещающее репетиторство школьным учителям и вообще всякие занятия вне школы. На них должно выдаваться особое разрешение отделами народного образования. Нарушители могли лишиться работы.
Но самые предприимчивые педагоги все-таки находили варианты — например, в Улаклынской школе Бахчисарайского района комиссия Крымнаркомпроса выявила педагога, одновременно служившего секретарем сельсовета. Раздвоиться он, конечно, не мог, поэтому зачастую в школе оставлял за себя жену — женщину малограмотную. Она терпела один-два урока учеников, а потом распускала их по домам.
Горе-«стахановцы»
Советские довоенные фильмы учителя рисуют только светлыми красками, предполагается, что тот достойно может выйти из любой конфликтной ситуации. Но, конечно, люди всегда были разными, и с учителями даже случались ЧП вроде стычек, даже на кулаках, даже с... учениками и коллегами.
Тогда ряды педагогов активно пополнялись женщинами. В деревнях образование плюс работа уже считались капиталом, и годились в качестве довеска к приданому. В 20-30-х годах немало учительниц порывали с семьями из-за того, что их пытались насильно выдать замуж.
В 1936 году директора той же Старо-Шульской школы Балаклавского района потащили «на ковер» за политическую близорукость. Его уличили в том, что он не проработал, как следует, решения Совнаркома и ЦК партии о работе в школе, и не ввел новую, пятибалльную систему оценивания. Достижения учеников там по-прежнему определялись лишь как «неудовлетворительно» и «удовлетворительно».
В те времена каждое заметное явление в стране тут же «аукалось» на местах. И от людей требовали похожих достижений и успехов. Знаменитый рекорд шахтера Алексея Стаханова, выполнившего за смену 14-кратну 13a5 ю норму по добыче угля, вызвал появление стахановцев в самых разных отраслях. И даже в школе.
Бурное негодование крымских чиновников вызвали попытки установления рекордов в виде... сокращения школьной программы. Например, в Альма-Тарханской неполной средней школе географ Костенко, объявив себя стахановцем, урезал 65-часовую программу до 24 часов. В итоге половина его учеников-четвероклассников получили оценку «плохо».
Учитель русского языка Чабаш из симферопольской школы № 38 провозгласил свой стахановский рекорд: годовую программу за 6 месяцев. Правда, ему развернуться не дали, и обиженный педагог долго строчил жалобы во все инстанции вместо того, чтобы «по-стахановски» поднимать успеваемость.
Никто не спорит, что учитель должен и сам постоянно совершенствоваться, но в то время от педагогов требовали не только улучшения профессиональных навыков. Дорогого стоила правильная ориентация — политическая, конечно. Неосторожное слово при обсуждении последних событий в стране могло обойтись дорого. Как, например, учителю ялтинской школы № 4 Андрей Захаров или преподавателю Сакского техникума Ева Зак — первый был приговорен к расстрелу, а вторая к 5 годам лагерей, оба за антисоветскую агитацию.
Одному из учителей школы в Лариндорфском районе (часть нынешнего Первомайского) стоил работы ответ на вопрос: «Какую политическую литературу читаете?» Он припомнил лишь завалявшуюся в домашней библиотечке «Азбуку коммунизма». А книга-то была признана политически ошибочной, и ее автор, Николай Бухарин уже был в опале, совсем немного оставалось до его ареста и расстрела.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
