Осенью прошлого года об этой подстанции говорили все: именно здесь «симферопольский стрелок» напал на медиков, в результате погибли 30-летняя фельдшер и 55-летняя санитарка, еще два человека получили ранения.
«Поговорите со мной!»
Небольшое двухэтажное здание, рядом несколько машин «скорой», кто-то из водителей болтает с коллегами, кто-то наводит лоск в своей «ласточке»: отмывает кузов, протирает стекла. Нахожу заведующую подстанции, получаю инструктаж: врачам не мешать, в разговоры не влезать, руки обязательно мыть, пациентов не фотографировать. Я надеваю выданный мне белый халат, который приветливые сотрудники даже подгоняют по фигуре, и иду на встречу со своей бригадой интенсивной терапии. Знакомьтесь: врач-кардиолог «скорой помощи» Наиле Рамазанова, выездной фельдшер Зера Суюнова, водитель Усеин Мустафаев. Номер нашей машины — 5.
Первый вызов: высокое давление. На карту медики уже не смотрят, адрес знают наизусть, по адресу бывают каждый день. Таких пациентов здесь называют «хроники», – люди, болеющие не первый год, которые вместо участкового врача вызывают «скорую».
— Да вот опять плохо мне, деточка, давление, все болит, — говорит пожилая женщина, периодически срываясь на старческие причитания. На маленьком прикроватном столике — гора препаратов, которые и без помощи врачей могут облегчить страдания.
Пациентка, смущаясь, признаётся: когда видит сотрудников «скорой» — а с многими уже перезнакомилась, будто и легче становится.
Все процедуры выполнены, рекомендации оставлены, а нам пора на следующий вызов. Здесь тоже «хроник», но «скорую» часто старается не вызвать, сама бывший врач-педиатр и знает, как нелегка медицинская служба. Пожилая пациентка грамотным медицинским языком рассказывает о жалобах, прерываясь на воспоминания о прошлом: о своей работе, о давно ушедших друзьях, а иногда со слезами в голосе просит Бога о смерти – устала болеть. А напоследок желает врачам здоровья.
Вызвали к пьяному
Я боялась, что моей бригаде будут давать только «легкие» случаи — ну чтобы журналист мог написать только хорошее. Но нет, вызовы распределяются справедливо, всем работы достаётся поровну. Минут через десять подъезжаем в район 7-й городской больницы. Причина вызова — сидящий на парапете нетрезвый бомж. Сердобольные прохожие пожалели бедолагу, купили ему кофе вместо требуемого пива и вызвали «скорую»: мол, ему плохо, да и холодно на улице — пусть в больницу отвезут.
«Ну, готовьтесь!», – предупреждает меня Зера, фельдшер. — Если действительно нужна помощь, то придётся потом ехать на подстанцию и отмывать машину. Пьяные же не сдерживают себя, могут и нужду справить в машине. У нас в городе каждую неделю по таким случаям дежурят больницы».
Нам, можно считать повезло: бездомный не только от помощи отказался, пьяно пробормотав, что никуда не хочет, но и отказ от госпитализации подписал.
И снова «скорая» мчит на вызов. На пятом этаже нас встречает громкий лай домашних любимцев новой пациентки. Женщине лет пятьдесят, жалуется на высокое давление и боли в груди. «Вчера в деревне была, там заболело сильно, и я вернулась домой, утром лучше не стало», — объясняет она. На вопрос, почему к участковому врачу в поликлинику не пошла, ведь плохо стало не сегодня, удивленно заявляет, что болеет редко, к какой поликлинике относится не знает. Медики вздыхают, но аппарат ЭКГ достают. Через минут 20 мы снова в пути.
С девятого этажа
Частный сектор, молодая женщина с сильным головокружением и болями в животе. Осмотр, укол обезболивающего, рекомендации обратится в поликлинику. Уже на выходе нас ловит мама пациентки, пытается вручить конфеты.
«Нам главный подарок — живой и, по возможности, здоровый пациент, хотя и такие вкусные бонусы бывают, всё-таки приятно, что человек хочет тебе что-то хорошее сделать, — смеётся врач. — Раньше пытались деньги совать. Лет десять назад, помню, кто-то отблагодарил коллег, а потом звонил диспетчеру и ругался: я вот две гривны дала, а мне легче не стало».
Массив многоэтажек, снова в районе 7-й горбольницы. Здесь вызов серьёзный: пожилой человек уже пять дней не может освободить мочевой пузырь. «Возможно, придется госпитализировать», — предупреждает меня бригада. Квартира на девятом этаже, лифт не работает. Сумка с препаратами, которую несет фельдшер, весит минимум шесть килограммов.
«Сегодня был терапевт, сказала вызвать «скорую», — рассказывает пациентка. Врачи проводят осмотр, нужно увозить женщину в больницу. Вот только она практически не ходит — нога опухла и подворачивается. По ее указаниям сами собираем необходимые в больнице вещи, закрываем квартиру, начинаем спуск. Мысль о носилках возникает практически сразу, но мы втроём — женщины, тащить пациентку, пусть и хрупкую, слишком тяжело. Фельдшер отправляется вниз звать водителя и искать ещё мужчин. Минут за 15 спускаемся с девятого на шестой этаж, каждая ступенька дается нашей больной с большим трудом. Добрая соседка вынесла стул для пациентки, чтобы та отдохнула. Звонок от фельдшера – нашли одного помощника, уже хорошо. Водитель приносит мягкие носилки, похожие на гамак, но с крепкими и удобными ручками. Этажом ниже — неожиданная встреча: полицейский, общается с обитательницей одной из квартир. «Извините, вы не могли бы нам помочь?», — интересуется доктор. «Вы что не видите – я занят!».
Признаюсь, я в тот момент опешила. Как же так?! Мне всегда думалось, что люди «при исполнении» должны помогать друг другу. Да, я понимаю, он тоже занят, но неужели опрашиваемая не пошла бы на уступки и не согласилась продолжить беседу через пару минут?
Наиле Эдемовна, глядя, как я топорщусь и возмущаюсь, только пожимает плечами: к такому медикам не привыкать. Делать нечего, уложив больную, спускаем ее вниз. Тяжело, шаг мужчин, принявших на себя большую часть веса, быстрый, нужно не только в руках живую ношу удержать, но и не споткнуться при этом. Вот и первый этаж, грузимся в машину — и в приёмный покой. Еще с полчаса передаем женщину историю болезни больничным врачам.
Нет времени
На часах — три часа дня, мы на работе уже шесть часов. Хочется есть, пить и, пардон, в туалет — времени на это просто нет. Просимся на подстанцию, там — получасовой перерыв и перекус. Часть врачей, как и водители, работают по 12 часов, остальные – сутки через трое. Пока моя бригада обедает, водитель намывает машину.
«Мы же лицо медицины, должны быть чистыми», — не отрываясь от работы, приговаривает Усеин. А потом, как свежему слушателю, жалуется: по улицам пропускают машины «скорой» с неохотой, сложно бывает, когда двор многоэтажки заставлен машинами — парковаться приходится далеко от нужного подъезда. Где-то закрывают дворы шлагбаумами, а иногда сами жильцы недовольны, что «скорая» во дворе встала.
Обед закончился, впереди новый вызов. Пожилая женщина, проблемы с сердцем. За последний год уже несколько раз лежала в больнице. «Мне вчера стало вечером плохо, я знаю уже признаки. Утром обратилась к кардиологу в поликлинику, а они отправили меня домой, сказали скорую вызвать, — рассказывает свою историю пациентка, — Только я в больницу не поеду, не уговаривайте». Здесь мы пробыли около часа, передав дежурному, что через пару часов нужно будет вернуться и дополнительно осмотреть больную.
Почти 6 часов вечера. Бригада в шутку предлагает остаться — им за сегодня одни положительные пациенты попадались: значит, я что-то вроде счастливого талисмана. Но пора уходить. Оставляю медиков пить кофе, отправляюсь на маршрутку, да вот только минут через пятнадцать мимо остановки снова проносится, ставшая родной, «пятерочка», приветствуя меня громким сигналом сирен. Значит, снова пришло время спасать чью-то жизнь.
В поисках денег. Один день с судебными приставами 
Ночная смена. Одна ночь на дежурстве с полицией 
Рейд совести. «АиФ-Крым» провел один день с судебным приставом 
Сбежавшие от войны. Как украинские переселенцы устроились в Севастополе 
Рука на пульсе. Один день из жизни участкового уполномоченного