«Ждуны» — вовсе не явление нашего времени. Накануне оккупации Крыма были люди, которые с нетерпением поджидали «новых хозяев». Некоторые своих настроений даже не скрывали, были готовы служить, предавать, доносить, занимать посты в оккупационных админструктурах.
Недавно рассекреченные документы архива УФСБ России по Республике Крым и городу Севастополю рассказывают о «ждунах» и предателях времён Великой Отечественной войны. krym.aif.ru собрали наиболее интересные случаи.
Прослушивали наш Генштаб
Можно сказать, что граждане Васютинский, Константинов и Цуркан в ноябре 1941 года устроили настоящий праздник для немецкой разведки. Они сразу после занятия фашистами Керчи пришли предложить «новым хозяевам» свои услуги по восстановлению телефонной и радиосвязи. А затем любезно передали ценнейшие документы.
Они, в отличие от множества крымчан, немцев ждали. Своей жизнью при Советской власти довольны не были и рассчитывали на лучшую — при оккупантах. До войны они работали в сфере связи, да ещё на должностях, которые давали доступ к ценной документации.
«Добровольным помощникам» сразу предоставили работу по профилю, а они снабдили немцев картами прокладки подводной кабельной связи Азово-Черноморского бассейна. И вражеская разведка получила возможность прослушивать линии связи Красной Армии Севастополь-Новороссийск, Новороссийск-Туапсе, Туапсе-Сухуми.
Спустя несколько недель предатели ещё и указали, где именно подводные кабели связывают находящуюся в Севастополе Приморскую армию с Генштабом в Новороссийске. И немецкая разведка вела прослушивание всех звонков...
Надежды именно этих «ждунов» на прекрасное будущее не оправдались. После Керченско-Феодосийского десанта и первого освобождения Керчи, они были арестованы, осуждены и приговорены к высшей мере наказания.
Враг «с прошлым»
Говорить о том, что все люди, в чём-то ущемлённые Советской властью, отправились на службу к фашистам, несправедливо. Многие как раз помогали подпольщикам, партизанам, за что были арестованы, отправлены в лагеря или казнены.
Но были, конечно, «ждуны» отборные. Вот, например, 72-летний керчанин Тимофей Токарев — в прошлом землевладелец, по специальности агроном. Во время Гражданской войны год был городским головой Керчи, при Советской власти лишался избирательных прав.
На вновь занятом посту главы керченской горуправы Токарев за полтора месяца оккупации успел приложить руку к расправе над евреями, снабдив фашистов списками, организовать сеть магазинов, через которые сбывались вещи расстрелянных. Предоставлял данные на коммунистов, разработал план по борьбе с партизанами. Когда высадился десант, пытался удрать. Но в дороге немцы остановили его машину и отобрали средство передвижения. Токарев, добравшись назад, в Керчь, несколько дней прятался в квартире соседей. Его нашли забившимся под кровать в одной из комнат. Военный трибунал по заслугам воздал и «главе города», и его помощникам — к высшей мере наказания приговорили 11 человек. Ещё 7 получили различные сроки заключения.
Среди предателей были самые разные люди — от полуграмотных крестьян до чиновников партийного аппарата. В рассекреченных документах упоминается даже... сын шейха.
Аджи-Келям Чуранаев в советское время успел побывать в ссылке. В 30-х вернулся с Урала в Крым, занимался спекуляцией. Потом пошёл служить фашистам. Занимался прибыльным делом — изъятием продуктов у населения. Заодно выявлял активистов, евреев и коммунистов. В следственном деле упоминается: Чуранаев козырял полномочиями, заявляя обираемым людям, что он «третье лицо после Бога и Гитлера». Заслуги его перед немцами по достоинству оценил впоследствии военный трибунал.
Ну, Заяц, погоди...
Порой люди, предавшие свою страну, себя оправдывали так: обстоятельства заставили сделать первый шаг. В отчете крымского НКГБ упоминается история о трёх действовавших вместе предателях, каждый из которых пришёл своим путём к сотрудничеству с врагом.
Севастопольцу Владимиру Гоцуленко было восемнадцать лет, и наверняка в армию парня проводили с наказом защищать страну. Но Владимир сбежал, добрался до города, наврав родным, что отстал от части. Потом пришло осознание, что Севастополь немцам не взять с наскоку — а над ним висит обвинение в дезертирстве.
Но у Гоцуленко был знакомый — инструктор Корабельного райкома партии Александр Кравченко. Тот вошёл в положение и пообещал переправить к партизанам: тогда, мол, и спроса с юноши нет! Кравченко как раз был уполномочен поддерживать связь с отрядами в лесу. Но парня вывел в деревню Старые Шули, завёл в один из домов.
«В указанном доме находился немецкий офицер и два немца в штатском, — описываются события в документе. — Офицер предложил Гоцуленко сотрудничать с немецкой разведкой, угрожая в противном случае расправой. Получив согласие, отобрал расписку и присвоил псевдоним».
Инструктор райкома оказался немецким агентом. Видимо, уже с заслугами и заслуживший доверие врагов. А в Севастополе считался патриотом и надёжным товарищем, которому доверили поддерживать связь с партизанами.
Вместе с молодым дезертиром он вывел фашистов в тыл 1-му партизанскому отряду, заставив отойти его от своих продуктовых баз. Потом Кравченко и Гоцуленко сопровождали группу моряков к партизанам — и доставили их прямо к немецкой засаде. В этой операции им помогал ещё один агент, завербованный немцами — Заяц.
И пошла у свежеиспечённого предателя Володи Гоцуленко настоящая шпионская жизнь. Он передавал фашистам данные о продовольственных складах и расположении зенитных точек, местах разгрузки боеприпасов, помогал устанавливать связь с другими агентами... И даже поучаствовал в организованной фашистами казни шести партизан.
Немецких агентов вычислили, отстранили от заданий. Они чувствовали, что «запахло жареным», попытались скрыться, но были разысканы и арестованы. Трибунал войск НКВД вынес единственно возможный приговор: расстрел.
Абрамович и другие
Герш Менашевич Абрамович, строго говоря, «ждуном» не был. А, видимо, являлся классическим шпионом.
Карьеру начал в столице Румынии: доносил на коммунистов, распространял листовки о борьбе с ними. А затем был переброшен в Бессарабию, которая в 1940 году была присоединена СССР. Так что, советское гражданство он получил легально.
И никто не помешал молодому человеку двадцати лет перебраться в Севастополь и обосноваться там. Задание предписывало ему собирать информацию об аэродромах и разных военных объектах. «Работая на военном строительстве... имел намерение поджечь нефтехранилище», — говорится в обвинении.
Трудно сказать, осознавал ли парень, что никакие труды на румынскую разведку не помогут ему, когда в Севастополь всё-таки войдут немецкие части. Как агент он уже не представлял бы ценности, а вот национальность стала бы поводом для его уничтожения.
Хотя в истории оккупации Крыма были случаи, когда немецкие спецслужбы закрывали глаза на национальность завербованных.
У Виталия Когана евреем был отец, мать — русская. Отчество в метрику тоже записали русское: Александрович. Когда были уничтожены евреи в Симферополе, и фашисты начали «шерстить» район, он подправил в паспорте одну букву: «г» изменил на «ч». Получилась фамилия Кочан. Но летом 1942-го Когана-Кочана вызвали в комендатуру — поговорить о национальном вопросе. И завербовали.
Доверие «хозяев» он оправдал, проникнув в партизанский отряд. Там произвёл хорошее впечатление, предложил создать подпольную диверсионную группу — и возглавил собственную инициативу.
В группу он подтянул «проверенных людей», один другого «достойнее». Асан Таракчиев, служивший в добровольческом карательном батальоне, успел выдать нескольких членов подполья. Мевлют Бедрединов служил радистом в немецкой воинской части. Сеит Амет Умеров — между прочим, бывший сотрудник НКВД, дезертировал в своё время из Красной Армии.
В апреле 1944-го, незадолго до освобождения Крыма, Коган подпоил двух пришедших из леса партизанских разведчиков, отобрал у них деньги — 20 тысяч рублей, «предназначенных для разведывательных целей», и сообщил в полицию. Партизаны были убиты в перестрелке. А при освобождении Симферополя Коган и Бедрединов лично убили четверых местных жителей, знавших о том, какой «патриотической деятельностью» они занимались на самом деле.
После освобождения же представили «отчёт» о своей борьбе с оккупантами в Крымский обком партии. Но легенда сразу же затрещала по швам — а там уже Коганом и компанией занялись сотрудники НКВД.
События тех лет — напоминание о том, что безобидных «ждунов» не бывает. Из каждого вырастает предатель.