Самое обычное дело, когда ведутся строительные работы, и из-под земли «что-то лезет». То древние погребения, то трубы средневекового водопровода, то остатки византийского храма, то античная усадьба. Это же Крым. Здесь в разные эпохи люди часто селились на одних и тех же «насиженных» местах, обосновывались рядом с уже невидимыми на поверхности крепостями и селениями.
Но мы не правы, если считаем, что все древности уже найдены и изучены. Что сделаны самые громкие открытия и важные археологические находки. А тем временем полуостров активно застраивается, возникают новые посёлки, города расширяются, массивы частных домов возникают «в чистом поле».
Станет ли стремление «обустроить» — точнее, застроить полуостров, утратой ещё неизвестных памятников? Что делать с уже открытыми, оставим ли что-то для изучения будущим поколениям археологов? Об этом и многом другом «АиФ-Крым» поговорили со старшим научным сотрудником отдела античной археологии раннего железного века Института археологии Крыма РАН, президентом благотворительного фонда «Наследие тысячелетий» Анастасией Стояновой.
Там, за забором…
Наталья Дремова, «АиФ-Крым»: Так много ли из археологического наследия Крыма ещё не обнаружено?
Анастасия Стоянова: Мы сами не представляем: сколько. Но — много. И мы, археологи, радовались, что в России законодательство охраняет это, неизвестное ещё культурное наследие. Перед любым строительством необходимо провести историко-культурную экспертизу, изучив конкретный участок земли. И не на глазок, а с закладкой шурфов, заключением независимого эксперта. Если обнаруживается что-то археологическое — его необходимо раскопать и изучить. Либо менять проект, выделять иной участок, и так далее.
— И закон работает?
— Да, и неплохо. Самым ярким примером на полуострове может служить строительство трассы «Таврида». Когда, казалось бы, в местах её прохождения всё изучено — а вот они, неизвестные памятники от каменного века до XVIII столетия!
Большие проекты финансируются государством, там средства на археологические изыскания заложены. И предусмотрены на раскопки: если что-то будет выявлено. И сроки на это предусмотрены. А вот частная застройка — совсем другое дело…
— Застройщикам этот закон мешает?
— Частный бизнес не сильно хочет тратиться на какую-то там непонятную археологию. И сейчас рассматривается законопроект, который упрощает застройку. Она может вестись и без обязательного предварительного археологического обследования участков. Законопроект за местными чиновниками оставляет право решать: нужны в конкретном месте изыскания, или нет. Посыл такой: мол, тут же, на местах, региональные органы по охране культурного наследия знают, что где есть! Пусть посмотрят на своих картах, в своих планах. Ничего не обозначено? Так давайте строиться!
А в Крыму, напомню, известные, уже зафиксированные памятники — это небольшая часть от археологического наследия.
— Можно пример яркого случая, когда начали стройку — и «полезли древности»?
— Пожалуйста: могильник Фронтовое-3. Во время разведок этот некрополь I-V веков н.э. не нашли. И неудивительно: грунтовые могильники на местности вообще никак не обозначены. А когда стройка последнего этапа «Тавриды» подошла к нему — сюрприз! И спасибо строителям, что они остановились, пустили туда археологов. Памятник необычен тем, что он… целый, не ограбленный. Туда не добрались ни древние мародёры, ни современные.
Ещё пример: мы работали на большом участке у Алушты, в Семидворье. Участок под пансионат был выделен при Украине. В 2014 году, в процессе переоформления, владельцев попросили сделать экспертизу: там уже были археологические находки. Там отличный фундамент средневекового храма, целый пифос, вкопанный в землю… И это всё теперь просто за забором, и что там теперь происходит, мы не знаем.
Азартные люди
— А что делать с уже раскопанными памятниками: поселениями, храмами, крепостями? Закапывать, чтобы не разрушались?
— Это тоже давняя беда. Многие из них могли бы стать «звёздами» в туристических маршрутах. Но их не знают, не пытаются в этом качестве использовать. Вот крепость Кутлак под Судаком: не уступает по зрелищности известным памятникам. Десять лет археологи её раскапывали, сохранность отличная. Но — стоит и медленно разрушается. А можно же сделать шикарный объект для посещения.
А античный Беляус? А чудесная Манитра под Керчью, а мост екатерининского времени, который раскопали при постройке «Тавриды»? Сколько было шума: мы музеефицируем, будем показывать! Манитра засыпана. Мост… пока стоит. Уже почти забытый.
— В последние годы Крым обрёл невиданную популярность среди кладоискателей со всей страны. В Интернете они выкладывают видеоотчёты о своих поездках на полуостров, прогулках с металлоискателями, находках. Безобидны ли такого рода «искатели»?
— Тут своего рода «слепое пятно» законодательства. Поиски с металлоискателями запрещены на памятниках, взятых на учёт. Но когда человек ходит по какому-то полю с металлоискателем — никто ему не может запретить. Может, найдёт он пятак царского времени. Или снаряд времён ВОВ. Или медный браслет из погребения двухтысячелетней давности.
Предположим, искатель более-менее сознательный, посмотрел карту: где тут памятник? Мангуп? Ну, не пойду туда, похожу в окрестностях. А в окрестностях на учёте значится один могильник Алмалык-Дере — и тот с неустановленными границами. Залез сюда — а забора тут нет, и даже столбика с предупреждением. Но рядом-то может быть ещё что угодно, пока не найденное, не изученное. И вот его они могут повредить, уничтожить, «навести» мародёров.
— Можно ли такую кладоискательскую вольницу хоть как-то обуздать?
— Было бы желание у правоохранителей. По сайтам и соцсетям не так уж трудно вычислить людей, которые таким промыслом занимаются. Интернет-ресурсы можно прикрыть, а с кладоискателями побеседовать. Ведь смысл всей их деятельности — азартное времяпрепровождение и демонстрация другим своих находок. Может, до этого следует объявить своего рода амнистию для коллекционеров: если уже есть в собрании вещи, приобретённые до такого-то периода — Бог с вами. Но потом за каждую всплывшую археологическую ценность строго спрашивать.
Оставим внукам?
— Останутся ли для изучения нашим детям и внукам такие памятники, как курганы?
— Курганы ещё остались. Некоторые различимы, есть насыпи. Немало таких, которые в разное время этих своих земляных «шапок» лишились. Курганы, как и другие памятники охраняются государством, их должны исключать из карты землепользования. Хотя владельцы участков этим не всегда «заморачиваются». Вот, например, в Строгоновке под Симферополем построили коттеджный посёлок — и забор поставили прямо на кургане, чтоб по прямой…
— Как ещё можно сохранить следы прошлого?
— Раньше весь массовый археологический материал музеями не принимался, в коллекции отбирали наиболее значимые в экспозиционном плане образцы. В прошлом году Минкульт РФ выпустил приказ, по которому археологи должны сдавать весь массовый материал. Это как раз «задел на будущее», на то время, когда будет возможность исследовать его. Появится через двадцать лет в музее учёный: а дайте-ка мне фрагмент сосуда, найденный в таком-то погребении! Или попросит для изучения черепа из конкретного могильника, чтобы взять материал для проведения разнообразных анализов.
Но представьте, что только наша экспедиция за сезон на могильнике Опушки раскопает десяток лошадиных скелетов и из одного только позднескифского склепа I-II веков н.э. извлечёт сотню черепов! А экспедиций десятки. Где это хранить? Практически у всех крымских музеев площади для этого отсутствуют.
— Какие науки, смыкаясь с археологией, дают интересные результаты?
— Сейчас, что называется, в тренде, генетика. Российский научный фонд регулярно проводит конкурсы междисциплинарных проектов, в т.ч. направленных на изучение древней ДНК.
Вместе с московскими коллегами мы подали очередную заявку на такой конкурс, ждём результата: хотелось бы изучить ДНК лошадей, которых мы находим на могильнике Опушки.
К сожалению, у нас в Крыму нет специалистов и лабораторий, которые могли бы заниматься генетикой древних обитателей Крыма. Остаётся с завистью наблюдать за московскими экспедициями, где есть антропологи, палеозоологи, палеоботаники. У них есть оборудование для, например, анализов на разные изотопы — это позволяет отслеживать пути миграций людей. Можно в подробностях узнать диету древних обитателей Крыма.
Мы подружились с московскими специалистами, которые в прошлом году у нас работали. И с тюменскими паразитологами, которые выясняют, от каких паразитов в древности страдали крымчане. Так что, надеюсь, интересные открытия ещё будут.